Страница 10 из 36
Когда сегодня я шла к Дэну, чтобы заняться рисованием, почему-то очень нервничала.
Мне казалось, что у друга я обязательно снова встречу Дэна. И перспектива этой встречи очень волновала меня.
Двери мне открыла Мария Павловна.
- Здравствуйте.
- Ой, привет, Ариша, проходи. Ты рисовать?
- Да если можно.
- Конечно, можно! Антона, правда, нет.
- Ничего. Простите, что так часто Вас беспокою.
- Что ты! Мне всегда приятно тебя видеть, - искренне сказала женщина.
- Спасибо.
Я вошла в комнату Антона и замерла. На мольберте нет моей картины. Неужели Дэн уже забрал ее?
Я подошла ближе и заметила конверт с надписью:
«Самой злой художнице».
Почему-то эта надпись вызвала у меня улыбку.
Я открыла конверт, достала причитающиеся мне деньги и записку:
«Об остальном договоримся при встрече».
Надо же, эти простые слова заставили меня смутиться. Я покраснела и ощутила головокружение. Перед глазами предстал образ обнаженного Дэна. Интересно, смогу ли я хладнокровно воспринимать его как простого натурщика? У меня ведь еще нет опыта работы в жанре ню. Получится ли у меня?
- Сегодня ты где-то витаешь, - сказала Аделаида Петровна во время очередного занятия.
- Что? – переспросила я.
- Вот об этом я и говорю.
- Простите, - сказала я, хотя не чувствую своей вины за то, что не могу сосредоточиться на занятиях, которые мне не интересны. Просто Аделаида Петровна - интеллигентная пожилая женщина, и мне совсем не хочется обижать ее. Странно, но она почему-то мне симпатична.
В свои семьдесят лет она выглядит не как бабушка, а как женщина. Волосы, выкрашенные хной, аккуратно причесаны. Стройная фигура всегда облачена в старомодные, но подобранные со вкусом наряды. Карие глаза светятся умом.
- Арина, скажи мне, а почему ты хочешь поступать на финансиста? – неожиданно спросила Аделаида Петровна, закрывая учебник по алгебре.
- Мои родители – бухгалтера.
- Ты хочешь продолжить семейную традицию?
Я не смогла сдержать грустной улыбки. Хочу ли я? Нет!!! Именно «нет» с тремя восклицательными знаками.
- Мои родители хотят этого.
- А ты? Чего хочешь ты?
- Того, что и они, - вздохнула я. – Они считают, что бухгалтер – перспективная профессия.
- Возможно. Но нет ничего хуже ненавистной работы. Не стоит забывать, что большинство своего времени мы проводим как раз на работе.
Меня удивили столь прогрессивные мысли пожилой женщины.
- Знаешь, мои родители были музыкантами, - сказала Аделаида Петровна, - и они тоже мечтали сделать из меня скрипачку.
- Да? И вы стали ею?
- Нет. Меня интересовали цифры. Я в душе математик. И педагог. Мне очень нравится то, чем я занимаюсь всю жизнь.
- Это заметно.
- Потому меня беспокоит то, что ты чувствуешь себя на моих уроках, как на пытках.
- Простите.
- Это не твоя вина. Я вижу, что ты прикладываешь усилия для того, чтобы заниматься. И даже иногда стараешься выполнять домашние задания.
- Иногда, - с улыбкой повторила я.
- Ты не говорила с родителями о том, чего хочешь?
- Говорила, но это бесполезно. Они не слушают меня.
- Возможно, стоит пробовать еще и еще.
- А как Вы объяснили своим, что не хотите быть музыкантом?
- А мне и объяснять не пришлось. Я извлекала из скрипки такие ужасные звуки, что они сами все поняли.
- Я тоже пыталась два плюс два считать на калькуляторе…
Мы обе рассмеялись.
- Ариночка, знаешь что? Думаю, несмотря ни на что, уроки математики тебе пригодятся в жизни. Человек должен быть развит всесторонне. Но три часа в день – это слишком.
- Это точно.
- Я попробую поговорить с твоими родителями. Думаю, часа в день будет достаточно.
- Это точно. Но ведь Вам это невыгодно.
- Почему?
- Из-за зарплаты, - произнесла я и сразу почувствовала себя неловко.
- Поверь, я не нуждаюсь в деньгах. Да и не в них счастье, хотя без них сейчас никуда… Но это совсем другая тема. Как ты смотришь на то, чтобы мы сократили наши занятия?
- Я – за. Но вот мои родители…
- Оставь это мне…