Страница 82 из 117
Большая изба, сложенная из бревен невообразимой толщины, полнилась ароматами разгоряченных тел и нажористых, шпигованных чесноком колбас, разлитого второпях вина и влажной шерсти медвежат, с громким чавканьем грызущих под столами брошенные щедрой рукой кости. Все эти оттенки замешивались на густом смолисто-медвяном запахе бревен.
Веселые голоса выстраивали партию вслед за плясовой, которую нестройно, но от души наяривали музыканты. Судя по блеску их глаз и энергичным, порывистым движениям, они успели причаститься чем-то многоградусным и веселящим. Двери избы стояли нараспашку, через них то и дело прошмыгивали хуторяне – кто в поисках глотка воздуха, кто ради компании поинтимнее. Другие же, напротив, спешили влиться в бурлящее празднество, проникнуться его духом, узнать чужие новости, рассказать свои. Жители разбросанных в лесах домишек собирались вместе всего несколько раз в году, и невообразимое множество дел начиналось и завершалось в эти дни.
Довольно встряхнувшись, невысокий парень с раскосыми глазами решительно перешагнул порог. На него тут же уставились – еще бы, редкий гость в их захолустье, да еще и столичный, модный, в глухой черной рубашке навыпуск и узких штанах. Он смотрелся на фоне хуторян как галка посреди шумной ватаги бойцовых петухов.
Стол, крепкий, такой, чтобы никакой дракой не переломить, манил едой, сваленной грудами на деревянных досках поверх холщовой скатерти. Облизнувшись, гость направился к нему, примеряясь, как бы половчее выхватить кусок из-под локтей прочих едоков.
- Йоптыть, явился-таки!
Увесистый хлопок по спине заставил его обернуться, подозрительно щурясь.
- На, на, нечего в меня своими волчьими гляделками стрелять, - рослый, плечистый мужик насильно всунул в руки железную кружку. – Мы тебя уж и не ждали, твое магичество Веррейн.
- И что, травануть решили, раз уж пришел? – он с подозрением принюхался к пойлу и, задержав дыхание, опрокинул его в себя. Костер внутри подтвердил градус, а своеобразный вкус Веррейн тут же приглушил, внаглую подхватив с чужой тарелки шмат копченого мяса.
- Четыре раза не вышло, с чего б в пятый подох?
Они дружно захохотали, открыто и бесшабашно.
- Надежд, о Бар, не оставляй, и счастие обрящещь! – продекламировал изменяющий, назидательно подняв вверх руку с зажатой в ней кружкой. Стоило ему опустить посудину, и рядом, как по волшебству, оказалась грудастая девица и, старательно демонстрируя содержимое декольте, наполнила кружку из пузатого кувшина. Впрочем, волшебством тут и не пахло. Веррейн мог гарантировать.
Бар прихлопнул разносчицу по нижним округлостям, вызвав восторженный писк, и облокотился о поддерживающий потолочную балку столб.
- Не сегодня. Негоже девушек расстраивать в праздник осени.
- Тю… Они такие сентиментальные?
- Дык могилу копать, хоронить, досматривать потом, цветочки, венки, то-се… Пусть лучше танцуют, пока снег не выпал. В нем тебя до весны припрятать проще.
Веррейн задумчиво воззрился на женщин, пляшущих в центре выставленных подковой столов. Кто постарше - широкобедрые, крепкие, такие, чтобы пресловутую зиму пережить без простуд, а по весне – родить без врачей. Кто помоложе – еще не разрослись в приморенных работой баб, и теперь пляшут отчаянно, лихо, сами не зная, чего больше хотят – жениха привлечь или погулять еще немного, подышать свободой и ни к чему не обязывающим счастьем.
Почти сразу же он выделил одну – совсем юную, почти девочку, тоненькую и изящную, с копной кудрявых каштановых волос. Локоны плясали вместе с руками, вместе с ожерельем на маленькой, почти незаметной под ярким полосатым платьем груди. Юбка то взвихрялась колоколом, обнажая костлявые коленки, то опадала, когда гибкая, как прутик, девушка наклонялась, едва не касаясь ладошками пола.
- Это кто? – он приподнял бровь и небрежным кивком указал на девушку. Бар проследил за его взглядом и неожиданно посерьезнел.
- Каллике. Лучшая на выданье у нас.
- Твоя, что ли? – подколол Веррейн, заметив, как напрягся его друг.
- Будет моя.
- Есть конкуренты?
- Сайлаш подкатывает, - Бар нервно дернул подбородком в сторону щуплого паренька в очках. – Смех один. Рисуют вместе на озере, как две бабы ровно, тьфу.
- Она еще и рисует? Все, я хочу познакомиться.
- Уважай место, где живешь, изменяющий, - когда Бар переставал ерничать, из его речи моментально пропадали деревенские словечки и присказки. - Она не заслуживает того, чтобы стать очередным твоим развлечением.
- Оказывается, как плохо ты меня знаешь, - Веррейн бросил кружку через плечо. – Максимум, что нас с ней свяжет, - покупка картины.
Он двинулся в обход стола легким, скользящим шагом, которому научился в Арканиуме.
Музыканты как раз перешли на простенькую лирику, и собравшиеся из окрестных лесов хуторяне, находя себе пару, принимались кружиться по залу в подобии неуклюжего вальса. Пару десятков лет назад тут о таком и не слышали, но теперь, с приходом магов, модные веяния добрались до самых отдаленных кголков.