Страница 48 из 117
Вокруг царила темнота. В ней, будто рыбы в аквариуме, суетились непоседливые комочки света. Тишина и спокойствие окутывали сознание, оно плавало вместе с этими огоньками, такое же пустое и бездумное.
Искры почему-то принялись угасать, улетать прочь. В мир вторглось что-то раздражающее, неправильное и ненужное.
«Звуки, - вспомнила Аори. - Я слышу.»
Постепенно монотонный шум переродился, разделился на куски, стали явственно различимы небольшие периоды звучания и паузы между ними. Звуки начали складываться в слова, и Аори с интересом прислушалась.
- …почти. Уже скоро полностью придет в себя.
Странный тихий голос. Вроде и не мужской, и не женский, тихий и практически безразличный.
- Мне не надо, чтобы она приходила в себя полностью! Притормози на середине, чтоб не брыкалась зря.
А владелец жесткого голоса цедит слова, словно выдавливая их из тюбика горла. И по интонации чувствуется, что он привык приказывать.
- Она не в том состоянии, чтоб брыкаться, - возразил тихий голос.
Спустя пару мгновений к Аори вернулось осязание. По крайней мере, она почувствовала боль от чужого беспардонного прикосновения и холод, пронизывающий каждую клеточку тела.
Вместе с этим вернулась и память, в том числе – об обладателе жесткого голоса. Ян Тройн, граф, министр, советник. Мужчина, который добивается своего даже в королевском дворце, вне зависимости от чужих надежд и желаний.
Аори с трудом открыла глаза. Ее замутило, когда темноту сменил бешеный круговорот цветных пятен, но она упрямо цеплялась взглядом за одно, самое светлое. Мельтешение постепенно унялось, превратилось в два темных силуэта, обрисованных неяркими светильниками.
- Что ж, я больше здесь не нужен, - рассудил тонкий силуэт.
Полный высокий мужчина кивнул, кривя губы.
- Если понадобишься, позовут.
Светловолосый двинулся к двери, но у выхода обернулся.
- Не сочтите за любопытство, а что вы будете тут делать? – бесстрастно спросил маг.
- Твое какое дело? Очень даже многое!
Если бы Аори могла, ее бросило бы в дрожь. Но что-то сломалось, и теперь она сторонним и безучастным наблюдателем внимала их разговору.
- Ей шестнадцать.
- Пошел. Вон.
Маг пожал плечами и ушел, оставляя Аори наедине с Яном.
Граф отошел вглубь комнаты, и она услышала негромкое бульканье. У нее мгновенно пересохло в горле. Сколько времени уже прошло? Будет Лейт её искать, или просто решит, что она не дождалась и ушла? Но ведь должны остаться записи, все коридоры во дворце просматриваются…
- Говорят, ты устроила неплохой переполох в дворце своей драной одежкой, - прочел ее мысли Ян. Скрипнуло кресло, принимая в себя немалый вес господина министра. – Когда тебя не нашли, сразу кинулись смотреть записи. Те, на которых ты под ручку с магом уходишь. Как жаль, что защиту так не вовремя отключили, да?
Значит, никто ничего не узнает.
- Мне тоже… жаль, - прошептала Аори и удивилась тому, что смогла выдавить даже эти три слова.
- Ух ты, кто заговорил! – восхитился Ян.
Ножки кресла противно завизжали, скользя по паркету, когда он придвинулся ближе. Отхлебнув из бокала, граф не спеша, с удовольствием настоящего знатока окинул взглядом добычу.
Он любовался не человеком.
Вещью, выставленной на витрине кровати.
Кожа выглядит такой смуглой на фоне белья. Руки, тонкие, с маленькими кистями, бессильно вытянуты вдоль тела. Пальцы с короткими ногтями согнуты, они безуспешно пытаются хотя бы вцепиться в одеяло, но выходит одна бессильная дрожь. На костяшках кожа грубовата, она помнит, что такое бой.
Ян подхватил ладошку, коснулся ее губами. Захватил в рот маленький мизинец, с наслаждением его облизал. И аккуратно опустил руку обратно на постель. Рядом с округлым, сочным бедром.
Он провел по нему кончиками пальцев, вниз, к животу. Нежная впадинка, она бывает лишь у девушек с плоским, втянутым животиком, когда они лежат вот так, на спине, доверчиво открытые. Теплая чаша. Ян уже видел, как будут стекать в нее тонкие струйки коньяка.
Взгляд двинулся выше.
Небольшие, едва созревшие груди едва заметно приподнимаются, когда Аори делает вдох. От холода соски напряглись, съежились, как засохшие вишни.
Ян улыбнулся, заметив, что один сосок находится выше другого. Милое несовершенство, в ком из нас его нет?
Ямка ключиц украшена звездчатым шрамом. Такой не может остаться после случайной раны – значит, Аори известно, что такое боль. Что такое страдание, которое длится и длится благодаря чужой воле, и что такое освобождение от него.
Это знание живет и в глазах. Глаза… Какие они? Под солнцем или в ярко освещенном бальном зале – почти желтые. Но сейчас карий цвет провалился в глухую темноту, полную страха и отвращения.