Страница 12 из 56
- Э, мужик… - Денис только начал подниматься со своего стула, когда Богданов молниеносно к нему повернулся и одним ударом в челюсть усадил его на место.
Я испуганно посмотрела на этого психа уже принявшего прежнюю позу, то бишь повернувшись озверевшей мордой ко мне и только тут начала осознавать масштаб пиздеца. Денис согнулся на стуле, держась за лицо. Из его глаз непроизвольно выступили слезы. А я, глядя на него, почувствовала, как испуг сметает ярость.
- Ты что творишь, сволочь?! – прорычала я, выскакивая из-за стола.
Денис проследовал моему примеру, но, правда, аккуратно отступил назад на шаг, чтобы в случае чего Богданов не смог бы до него сразу дотянуться.
- Ты кто такой? – стараясь чтобы его голос звучал грозно спросил Денис у спины Богданова.
Того передернуло и он, повернув голову в профиль, негромко, но крайне упреждающими интонациями произнес:
- А ты кто такой, чтобы мне такие вопросы задавать?
- Я… - Денис растерялся, все еще держась рукой за челюсть. – Человек.
- Ну иди погуляй, человек. – Сквозь зубы посоветовал Богданов, и, повернувшись ко мне сцапал за локоть мертвой хваткой. – А ты со мной погуляешь.
Я попыталась сопротивляться и призвать на помощь толпу, но Богданов так сжал мой локоть, что рука прострелила болью. Я взвизгнула и ухватилась за его кисть свободной левой рукой, вонзая в его кожу ногти.
Богданов, выругавшись, выпустил мою руку, рывком повернул меня к себе. И замахнулся. Я инстинктивно сжалась в ожидании удара. Но бить он не стал. Даже позволил схватить сумочку с пакетами и меховое манто.
И это видели десятки человек, прохаживающиеся по торговому центру, но не один, сука, не один! не спросил, что случилось. Все провожали снова взятую в тиски меня удивленными, заинтересованными, шокированными взглядами, но никто не пожелал хотя бы просто поинтересоваться, что происходит. Зато вечером в пабликах города, обязательно опишут, как один мужик вдарил другому на фудкорте торгового центра, а потом увел сопротивляющуюся бабу. Твари трусливые. Ебучие либерасты, способные только тявкать о морали, но нихуя кроме этого не делать. Ненавижу.
Выйдя из здания, я зябко поежилась, но Богданов внимания не обратил, протащив меня на буксире к припаркованному неподалеку Тахо. Открыл заднюю дверь и зашвырнул меня на сиденье. Я, не успев на каблуках взять высокий порог, больно приложилась коленями и глухо вскрикнула. Богданов злобно подпихнул меня коленом под зад. Я, понимая, что в таком состоянии, от него никаких человечных реакций не добьюсь, торопливо заползла внутрь и сжалась на сидении.
Амбал за рулем не повернул головы на мое деланно смелое «здрасьте». Вообще никак не среагировал, пока Богданов не обошел машину и не сел рядом со мной, велел ему ехать.
Мир сошел с ума просто! Куда мужики подевались все? Консьерж ни слова сатане не сказал, когда я картину заносила, хотя явно видел, что мне неудобно, а Богданов, будь он проклят, шел вообще с пустыми руками. Сейчас, в торговом центре видно было, что этот козел меня насильно уводит и там была куча людей, в том числе мужиков, но всем все равно. И сейчас, когда он зашвыривал меня в машину, дядька за рулем не среагировал. Ну, этому хотя бы Богданов платит, здесь все понятно. Хотя мог хотя бы вид не одобряющий сделать.
Я покосилась на хищный профиль Богданова. Он в ответ вперил в меня раздраженный взгляд.
- Еще раз подобное выкинешь и я тебе башку сверну. – Хрипло предупредил он.
- Ну, рискни. Давай, рискни, урод! – собралась на сидении, скривив губы, с вызовом сказала я. – Ты знаешь, предел есть всему. Я тебе не рабыня, чтобы круглосуточно по стойке смирно стоять в ожидании приказа! Я из-за твоей гребанной садистской натуры водку чуть ли не стаканами стала хлестать! Я с людьми разучилась разговаривать! Только ношусь и ношусь по твоим указам! Что ты, блядь, трубку я не взяла! Примчался, разбушевался, человека покалечил вообще ни за что! Ты кто, мать твою, такой, чтобы себя так вести?! Тебе кто вообще такое право дал?!
По мере моей гневной отповеди, когда бешенство сжигало мне вены и обволакивало разум яростью, Богданов наоборот успокаивался. Это было заметно. По расслабленной, привычно ленивой и высокомерной улыбке, медленно растягивающей его губы. По легкому, такому ироничному прищуру. Садист. Сраный садист.
- Ты дала такое право. – С усмешкой ответил он. – Когда решила поиграть во взрослые игры при этом не желая подчиняться правилам. Хотя в твоих же интересах как можно быстрее и качественнее выполнять мои, как ты назвала?.. Приказы?.. Просто нужно быть послушной девочкой, только и всего. Но ты же сама затягиваешь столь неприятный для тебя процесс, детка.
Последнее предложение он выдал с такой ехидцей, что у меня крышу сорвало от злости. Я, не отдавая себе отчета, кинулась на него с кулаками, но он без труда перехватил мои руки, дернул на себя, приближая к своему телу максимально, как-то ловко завел и скрестил мои кисти за своей спиной и в следующий момент я обнаружила себя лежащей на спине на сидении, с зажатыми в тиски на его пояснице руками и прижатой сверху усмехающимся Богдановым.
- Алексей Николаевич? – несколько обеспокоенно позвал бугай за рулем.
- Все нормально. – Ответил он, нависая надо мной и сжимая мои до отчетливой боли.
Я охнула и он прильнул к моим раскрывшимся губам в наглом, требовательном поцелуе. Меня это настолько поразило, что я так и замерла, почувствовав, как его язык скользнул по моей нижней губе, а потом он аккуратно прикусил ее зубами, чуть оттянув и лукаво глядя мне в глаза.
- Ты совсем, Богданов… Ты же совсем больной… - после того как он отстранился, запричитала я сбитая с толку абсолютно.
Он фыркнул, вглядываясь в мое лицо. Причину я не поняла, а в следующий момент он снова меня поцеловал. Снова в момент зажал, безапелляционно подмяв под себя, . И впился в мои губы. Но на этот раз по-другому. То, что было, можно посчитать за поцелуй первоклассника. Меня буквально трахнули языком. Просто отымели. Грубо, грязно, жестко. И я хотела бы сопротивляться, укусить его за губу, да за тот же наглый язык. Но.