Любовь Фиалки

— Евдокия, душа моя, сделай нам три кофе!

Идя из гостиной на кухню, она спросила:

— Кому это «нам»?!

Войдя, женщина увидела сына с мужем и человека совершенно незнакомого.

— А ну-ка пойдём! — Евдокия оказала Агапию медицинскую помощь, и они вернулись к столу

Она посмотрела на Бакчоса. Её подозрительный взгляд ввёл юношу в кратковременный ступор. Сварив кофе, мать присоединилась к мужской компании и спросила у Бакчоса, улыбнувшись:

— Что же привело Вас в наш дом, молодой человек?

Дионис объяснил всю случившуюся ситуацию. Евдокия вспомнила про продукты, за которыми отправляла сына. Молодые люди опомнились, что забыли закрыть двери в своих автомобилях, и выбежали на улицу. Но закон подлости никто не отменял, и когда они вышли, машин уже не было. Бакчос увидел разорванные пакеты с рассыпанными по асфальту продуктами. Некоторые из них были раздавлены и смяты. Агапий быстро добежал до проезжей части, собрал всё, что мог в руки, и завернул в порванный пакет. Зайдя в дом, до конца осознал произошедшее. У него началась бессмысленная паника. Когда все успокоились и допили кофе, Бакчос с Агапием на всякий случай обменялись номерами телефонов. Отец отвёл сына на третий этаж. (Тем временем Бакчос уже ушёл). Поднявшись, Дионис начал агрессивно отчитывать первенца. Когда он немного притих, Агапий попросил прощения, встав на одно колено. Но отец этого не видел, (стоял спиной к сыну). Выслушав, Дионис повернулся к своему отроку и, подняв его, промолвил:

— Чтобы ты ни делал, чтобы не говорил, каким бы человеком ни был, ты всегда будешь моим сыном.

Отец пообещал Агапию помочь найти машины каким-то способом, который известен только ему. Наступил вечер. Агапий решил позвонить Бакчосу, чтобы договориться о встрече. Тот согласился. Они встретились в назначенном месте и поняли, что живут недалеко друг от друга. Обсудили сложившуюся ситуацию за бокалом вина и Агапий, допив, спросил у Бакчоса:

— Ты знаешь, кто мой отец?

— Понятия не имею.

Агапий пригласил Бакчоса на следующий день к себе домой. Новоиспечённые друзья разошлись. Агапий пошёл в свою комнату и лёг спать. Перед сном, раздумывая, он удивился, как быстро сдружился с человеком. Наутро всё было как всегда. Выйдя на кухню, Агапий созерцал: отец допивал чашку кофе, мама что-то натирала на тёрке. После завтрака Агапий немного прибрался в комнате и не заметил, как прошло утро. Раздался звонок в дверь. Агапий открыл, на пороге стоял Бакчос. Они настолько были рады друг друга видеть, что даже обнялись, сложилось впечатление, что они знают друг друга с пелёнок.

— Ну что, может, раскроешь занавес? — спросил Бакчос. — Что за интрига? Кто твой отец?

Агапий попросил отца достать бутылочку вина, которое заставляет людей окунуться на мгновение в омут счастья и беспечности. Дионис спустился в погреб и достал недопитую с прошлого раза бутылку. Агапий наполнил душевным эликсиром сначала бокал Бакчоса, потом свой. Бакчос испил напиток малейшим глотком, боясь, что ему не понравится привкус. Как только он обмыл нёбо, попал в состояние, которое искал всю жизнь, с тех пор как почувствовал подобное в детском сне. И вкус вина показался настолько знакомым, что показалось, будто он на протяжении всей жизни вкушал ежедневно этот гурьён. Агапий рассказал, что отец очень известный винодел и его удивляет тот факт, что тот не знает об этом. Бакчос поблагодарил Диониса и вышел из дома. Вечером Агапий со всей семьёй поехали в церковь на общественном транспорте. (По понятным причинам). Отстояв службу, они вернулись домой. Поднявшись в свою комнату, Агапий просмотрел свой рабочий график, который всегда хранился у него в телефоне и в печатном варианте на рабочем месте. До конца отпуска было ещё одиннадцать дней, и Агапий даже представить не мог, на что потратить такой огромный объём времени. После он посмотрел на часы, которые показывали девять вечера.

— Куда летит время? — спросил сам себя Агапий. — Я не успеваю за ним.

Агапий подошёл к отцу и спросил, как обстоят дела с машинами.

— Плачевно! — вздыхал Дионис. — Никаких новостей пока нет, как только что-то узнаю, скажу.

Агапий поднялся в комнату и замаячил из угла в угол от безделья, после послушал музыку на телефоне. Когда заряд иссяк, поставил телефон на зарядку и пошел на кухню, чтобы перекусить. Насытившись, пошёл спать. Через час проснувшись, поймал себя на мысли, что ведёт себя как истинный трутень. (Ведь у тунеядцев две заботы — есть да спать, иногда меняя последовательность). Осознав — так не пойдёт, он решил сделать пробежку. Надел кроссовки, спортивный фирменный костюм и побежал вдоль района. Когда вернулся домой, было поздно, мать волновалась, и потому в слезах бросилась в объятья двадцатишестилетнего, вполне самостоятельного сына. После того как Евдокия немного успокоилась, отец отвёл своего наследника наверх и отругал за хладнокровие по отношению к самому святому человеку в его жизни. В конце своей нотации добавил:

— Ах, что я тебя отчитываю? Двадцатишестилетнего ротозея… Что с тебя взять? Ну тебя! — и махнул рукой.