Наследники Слизерина

— В целом, он мною доволен.

— В целом? — Рудольфус приподнял левую бровь.

— Ой, не спрашивай! — отмахнулась она, не в силах пересказывать их беседу. — Как думаешь, что теперь будет? Эх, напрасно мы дали им этот перерыв…

Беллатриса, с содроганием думала о том, что за час защитники Хогвартса могут успеть наложить на замок новые чары, и его опять придется штурмовать.

— Поскорей бы уже он закончился! — раздраженно пробормотала она. — Терпеть не могу вот так вот без толку ждать!

— Нормальные люди используют это время с толком, — заметил Рудольфус.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она без особого интереса.

— Ну, например, для того, чтобы починить свою одежду.

С этими словами он взмахнул волшебной палочкой, и разорванная мантия Беллатрисы тут же склеилась обратно.

— Спасибо, — рассеянно пробормотала она.

Запал битвы еще не прошел, и пока внутри все клокотало, Беллатрису не сильно волновал собственный внешний вид. Тем не менее, она вдруг осознала, что тяжелая масса волос, наспех собранная на затылке, оттягивает голову, что непременно спровоцирует мигрень, как только от этой самой головы отольет адреналин. Она вытащила волшебную палочку Тонкс, державшую ее нелепый пучок, и растрепала пальцами кудри, сразу же испытав облегчение.

Ночной воздух был прохладным, отчасти по причине наличия дементоров, которые то тут, то там мелькали меж деревьев. Небо над запретным лесом погасло. Ни единой звездочки не пробивалось сквозь густые облака. Монолитная чернота давила и угнетала. Хотя, возможно, и здесь виноваты были дементоры.

Огонь за спиной вдруг разгорелся и запылал сильнее. Оранжеватый отсвет озарил лицо Рудольфуса, и вдруг оно показалось Беллатрисе каким-то ненастоящим, точно нарисованным. Как будто умелый художник несколькими легкими штрихами вывел идеальные человеческие черты. А его глаза… в огненном свете они казались янтарными. Их взгляд был глубоким и терпким.

— Почему ты так странно на меня смотришь? — не выдержал, наконец, Рудольфус.

— Завидую, — вздохнула она.

— Чему? — заулыбался он, предвкушая услышать что-нибудь забавное.

— Как тебе удалось родиться таким красивым! — покачала Беллатриса головой с искренним недоумением.

— Да ты тоже ничего, — сделал он ответный комплимент.

Вообразив себе, как пламя костра подсвечивает сзади ее взлохмаченные волосы, Беллатриса не смогла удержаться от ироничной улыбки. Но Рудольфус вдруг обхватил ее руками и прижал к себе. Беллатриса ответила на объятие и положила голову ему на грудь. Она отчетливо услышала биение сердца. Вдруг ни с того, ни с сего, ее охватило такое невыносимое, безнадежное и рвущее изнутри чувство утраты, какого она не испытывала еще никогда, даже будучи в Азкабане. Понимая, что вытерпеть его не силах, волшебница отпрянула.

— Я пойду, узнаю о дальнейших планах, — проговорила она, чувствуя, что если сию же секунду не сдвинется с места, сгорит заживо от необъяснимой душевной боли.

Рудольфус согласно кивнул. Бросив на него последний взгляд, она развернулась и направилась на другую сторону поляны, где в окружении самых верных последователей сидел Волан-де-Морт.

С каждым шагом чудовищное ощущение понемногу отпускало. Она смотрела на Темного Лорда, и все нутро ее заполнял пьянящий восторг. Ощущение упоительной борьбы, собственной принадлежности к чему-то грандиозному и великому делало ее странным образом счастливой.

Она не знала, захочет ли он с ней говорить, особенно после того, как она умудрилась в очередной раз сделать все не так, как он хотел. Впрочем, сейчас ее это мало волновало. Она намеревалась оставаться рядом с ним вплоть до того момента, пока он сам ее не прогонит, а, возможно, и после. Страх пасть от его гнева ее больше не преследовал. Она вообще больше его не боялась. Она знала его столько лет, столько пережила вместе с ним и за него, что этот человек стал неотъемлемой частью ее мировоззрения, его центром. Она видела в нем нечто большее, чем просто личность. То, к чему он стремился, было смыслом ее жизни, поэтому никакая причина, кроме смерти, не заставила бы ее отречься. Она знала, что должна быть ближе всех к Темному Лорду, и никто другой не вправе занимать ее место, потому что только она с самого начала была с ним не из честолюбия и каких-либо выгод, а потому что искренне разделяла его идеи и видела высшую цель в борьбе за них. То, о чем он говорил, было снято с ее собственного языка. Никто иной не имел с ним такого взаимопонимания, как она. Разве что, не считая Реджиса Лестрейнджа, который, вероятно, тоже был предан своему школьному другу совершенно искренне.

Окружавшие Волан-де-Морта Пожиратели, кажется, придерживались совершенно иных мыслей и выглядели совсем не по-боевому. Не смотря на то, что в первом этапе битвы они одержали победу, воздух был пронизан страхом.

«Жалкие трусы», — подумала Беллатриса, не пряча от окружающих свою надменную улыбку, резко контрастирующую со всеобщей подавленностью.

— Подвинься, я хочу сесть, — дерзко сообщила она Долохову, расположившемуся ближе всех к Темному Лорду.

Тот на удивление не стал артачиться и мгновенно подчинился, точно это был приказ.

Беллатриса села, а Волан-де-Морт, который последние несколько минут неподвижно всматривался в огонь, встрепенулся.

— Антонин, возьми пару человек и прочеши окрестности. Этот недоносок Поттер еще, пожалуй, заблудится.

Долохов молча встал, кивнул и ушел прочь.

— Мой Лорд, Вы действительно считаете, что Поттер придет? — первой заговорила Беллатриса.

Она опасалась, что вопрос может вывести его из себя, однако Волан-де-Морт поглядел на нее с любопытством.

— А ты полагаешь, что нет?

— Я не знаю, — честно ответила она. — Я бы не пришла, а Поттеру, возможно, хватит на это глупости.

— Ты бы не пришла? — интерес в его взгляде стремительно возрастал. — Если бы некто пообещал сохранить жизнь тем, кто тебе дорог, в обмен на твою собственную, ты бы не пришла? Это заявление противоречит всему, что ты делала до сих пор.

— Тут дело обстоит иначе, мой Лорд, — философски отозвалась она.

Волан-де-Морт был в полнейшем изумлении.

— И как же оно обстоит по версии Беллатрисы Лестрейндж?

— Все эти люди сражаются не за жалкую жизнь мальчишки. Он для них как знамя. В нем заключена вся их борьба и идея. Сдаться в его случае — это все равно, что предать тех, кто проливает за него кровь.

— Хм… — вдумчиво протянул Волан-де-Морт, — с этой стороны я никогда не думал. Значит, ты полагаешь, что Поттер не придет?

Тут его глаза угрожающе сузились.

— Скорее всего, придет — возразила Беллатриса. — Все вокруг так долго делали из него героя, что он просто не догадается поступить иначе.

— Мальчишка юн и глуп, — зловеще проговорил Волан-де-Морт. — Он не понимает, что на свете нет ценности дороже, чем его жизнь. Такие люди не достойны жизни.

В черных зрачках Беллатрисы что-то дрогнуло.

Темный Лорд прекрасно заметил это движение.

— Ответь мне честно Беллатриса Лестрейндж, — вдруг заговорил он, впиваясь в нее своим змеиным взглядом.

По всему телу женщины прошел холодок и что-то еще.

— … боишься ли ты смерти?

— Нет, — твердо ответила она, не в силах моргнуть.

В глазах Волан-де-Морта промелькнуло и исчезло что-то неясное.

— Почему? Ты сумасшедшая? — на полном серьезе поинтересовался он.

— Нет.

— Может быть, ты глупа?

— Нет.

— А что же тогда?