Страница 70 из 176
Аромат жареной рыбы переплетался с запахом тушеных овощей, и моряки томились в ожидании гастрономического удовольствия. В конце концов кок и его помощники вынесли котлы с горячей, тушеной в овощах с винным соусом рыбой, и щедрыми порциями начали разливать свой шедевр по мискам гребцов, раздавая им куски взятых в деревне лепёшек. Затем начали кормить лучников, расчёты камнемётов и матросов. Офицерам тоже самое накрыли в кают - кампании, правда в дополнение к основному блюду было три сорта сыра и корзина фруктов, не считая отличного вина.
Насладившись обедом, Любислав с нежностью вспомнил Софронию:
- Достанется же такое своенравное добро какому ни будь несчастному юноше, намается с ней бедолага, похлеще чем Мстислав с Анастасией. Не девушка, а воин - охотник в платье, с ней чего доброго супружеское ложе всякий раз приступом брать придётся. Просто огонь - девка, которая если верить россказням, ещё и в воде не тонет.
Чайки прижились на борту, и моряки их всех за время плавания научились различать, даже присвоили имена. Особенно выделялась одна крупная птица с красным пятном на конце жёлтого клюва по кличке Марфа. Она смело клевала крошки лепёшек прямо с рук Кириоса и Капитана, и даже попивала вино из чаш.
Спустя какое то время эскадра встретила лодки своих рыбаков и моряки начали с ними радостно общаться, а капитанов грузовых кораблей флотилии Любислав пригласил на борт "Посейдона" отужинать. За очень вкусными угощениями подробно обсудили рыболовецкие дела, и различные варианты помощи рыболовству со стороны военного флота. В сентябре все четыре флотилии собирались переместиться в юго - восточную акваторию Понтийских вод, и был смысл военным кораблям с усиленно патрулировать море от Трапезунда до Анакопии, и от Корчева до Трапезунда, сопровождая отправку улова в Корчев.
Переночевав рядом с флотилией, на рассвете эскадра отправилась в Трапезунд, пополнить припасы и вообще, напомнить ромеям кто в этой части моря хозяин.
Пропахший рыбой, пряностями, кислым вином, сырыми кожами и козьим сыром ромейский город, принял тмутараканских моряков нарочито вежливо, ни в чём им не отказывая, но всячески показывая, что им здесь не рады. Редкое исключение составляли лишь портовые таверны и распутные красавицы, которым было на всё наплевать, пока в их руки сыпалось звонкое серебро. Отлично отдохнув, и скупившись в порту, эскадра с рассветом отправились в направление Корчева, чтобы затем свернуть на Сурож.
В обед, после купания и водной забавы с бурдюками, начал вдруг крепчать Восточный ветер, который вскоре перерос в шторм, бушующий до самого рассвета. Рыжик переживал разгул стихии в каюте кока, чайки жались к бортам дромона, а моряки успешно боролись с непогодой, стараясь, чтобы корабли эскадры далеко не раскидало. Бушующие волны били о корпуса кораблей и старались накрыть их, обрушиваясь сверху, но крепкие кожаные тенты и человеческая воля с усилиями хорошо обученных моряков, успешно противостояли разгулявшейся стихии. К рассвету ветер заметно стих, эскадра взяла курс на север, а все свободные от вахты моряки эскадры, легли спать.
И всё бы ничего, если бы спустя четыре часа богатырский храп усталых моряков не прервали крики марсового матроса. У самого горизонта одинокий арабский торговый корабль тщетно пытался скрыться от преследования двух, битком набитых добрыми молодцами разбойной наружности, кораблей.
Не взирая на полуденный зной, все моряки быстро облачились в доспехи, и рьяно налегая на вёсла, загорелись желанием поразмяться в лихой кровавой заварушке. Хоть ветер был и не попутным, но гонимые частыми ударами вёсел по набегающим волнам, корабли эскадры, стремительно рассекая носами кораблей пенящуюся морскую гладь, грозно приближались к чужим кораблям.
Арабский корабль завидев Тмутараканские суда, изменил свой курс, и на всех парусах мчался им на встречу. Какой то юноша с одного из кораблей начал кричать, обращаясь к эскадре то на греческом, то на одном из наречий горцев, просил не заступаться за негодяя, с бандой злодеев похитившего его невесту. Купец - сарацин в ответ кричал, что именно этот юноша, как подлый вор похитил невинную девушку из отчего дома, а он лишь помогал её братьям вернуть свою сестру. Вся эскадра начала ржать как табун жеребцов в зелёных овсах, ибо ситуация, когда вор у вора девушку украл, да ещё и из самых благих побуждений, была крайне неожиданной и весьма забавной.
Любислав попросил юношу и сарацина подняться на борт дромона в качестве своих гостей и спокойно разобраться в этом запутанном деле. Юноша в ярости начал что то кричать на своём языке, но когда кто то из лучников "Посейдона", его грубо одёрнул на наречии горцев, скрепя зубами принял приглашение.
Сарацин в белом тюрбане и зеленом потертом халате, представился как египетский торговец тканями, сухофруктами и благовониями, Сулейман из Александрии, а юноша в каракулевой шапке и терракотовом коротком кафтане, Асланом из рода Чкотуа, старшим сыном и наследником правителя Цхума.
Капитан тут же шепнул на ухо Кириосу, что абхазский род Чкотуа широко известен на Восточном побережье, а Цхум очень хороший городок с не большой верфью, где при необходимости можно успешно чинить корабли и даже зимовать целой эскадрой.
Кок вынес лёгкое угощение с вином, а сарацина угостил медовухой, убедив его, что столь искусно приготовленный перебродивший мёд можно пить даже самым благочестивым, исповедующим Ислам праведникам.