Страница 50 из 176
Зато в рационе появились подливы, с которыми даже пустая каша становилась безумно вкусной, правда что под таким соусом и варёный сапог съестся за обе щёки. Распорядившись о припасах в долгое плавание, Любислав отправился помогать Бранимиру с подбором и обучением моряков второй эскадры.
Следует отметить, что в первую эскадру отбирали самых лучших, а вот Бранимиру особо и выбирать было не из чего. До их прибытия в Тмутаракань, "Братство мореходов" состояло более чем из тысячи пиратов, шесть сотен которых теперь служат в Первой эскадре. Полторы сотни самых верных себе морских разбойников Прокопий на флот не отдавал.
Все остальные, в основном заносчивый бестолковый пришлый сброд, вместе с коптильщиками и свинопасами из Корчева пополнили ряды эскадры Бранимира. Слава богу хоть на флагманский дромон "Нептун" смогли набрать хорошую команду и отличного капитана, правда строгого молчуна как и сам Бранимир, а не весёлого краснобая как капитан "Посейдона". И вот из того что было, Бранимир при помощи гридней Ярополка, создавал просто титаническими усилиями, военных моряков своей эскадры.
Проверив тренировки лучников, и раздав дюжину рекомендаций, Любислав поднялся на "Посейдон" пообщаться с Капитаном. Кок ему для Княгини с детьми передал мешочек сладостей. Бранимир затем весьма нескромно засунет в него руку, и часть переложит в свой карман, для угощения Лады на вечернем свидании, но это будет значительно позже.
Пока что плотники на "Нептуне" заканчивали переоборудование кают, камбуза и лечебницы. Два новых лекаря там спешно осваивались, а сам Бранимир за время плавания так возненавидел свой сундук, что первым делом разжился большим просторным гамаком.
На "Посейдоне" появился на правах члена команды наглый рыжий кот по кличке Рыжик, а на "Нептуне" серый Барсик. И каждый из них днём гонял бессовестных чаек, а по ночам охотился на крыс и мышей.
Сделав последние распоряжения, перед завтрашним выходом Первой эскадры в длительный морской поход, братья нашли Прокопия, и вместе с ним обсудили пиратские планы на будущее. Пираты планировали на трёх кораблях вести активную охоту за торговыми судами от Синопы до Анакопии и от Анакопии до Сурожа, периодически наведываясь в сторону Херсонеса.
Первая эскадра должна была патрулировать участки моря от Сурожа до Синопы, где все четыре рыболовецкие флотилии собирались вскоре приступить к активной добыче рыбы. Ну и ясное дело подсобить пиратам в случае их преследования ромеями.
Вернувшись вечером с другом и гриднями в Акрополь, Любислав ещё до ужина встретились с Князем, и подробно описал планы морского похода. Мстислав внимательно выслушав, одобрил планы и повелел в серьёзную свару не ввязываться пользуясь своей быстроходностью, а в мелких стычках ромеям спуску не давать.
Он полагал, что с мелкими жалобами ромеи в Константинополь точно не пойдут, а если слухи до Киева доберутся, то он как ни будь отбрешется, или на худой конец свалит на пиратов, пообещав выявить и примерно наказать всех виновных.
Передав Мстиславу сладости для Княгини с детьми, он приступил к трапезе. Каждую неделю в течении лета на благодатной земле Тмутаракани что то созревало, а чей то сезон завершался, и это обстоятельство сразу сказывалось на вкусах подаваемых к столу блюд.
Сезон черешня и абрикос заканчивался, но появились вишни и сливы, а за ними на подходе были яблоки и груши. И это не считая множества самых разных ягод и пряных трав. Всё это самым чудесным образом влияло на вкус тушеного мяса и подлив. О пирогах и говорить нечего, если разновидностей одного только теста в городе было с дюжину.
Когда стемнело, Бранимир попросил брата показать ему несколько звёзд на небе, и помчался на свидание с Ладой, на ходу вспоминая всё то что он ему утром о них рассказывал.
Кто то из древних мудрецов назвал любовь болезнью пылких сердец, и сейчас Любислав ясно видел что брата поражает этот жуткий недуг. А ведь ещё месяц назад, он говорил что от женитьбы как от смерти, не убежать и не спрятаться. А тут весь загорелся страстью к первой красавице Княжеского двора. Она же как кошка с мышкой с ним играть будет, и всю дорогу за нос водить словно телка на верёвочке.
- Пропадает на глазах грозный русский витязь, в пору колдовское отворотное зелье ему давать, что бы в себя привести. Да где же колдуна или ведьму тут взять с таким то Епископом? А что там Путята говорил про Армануш, вроде ведьма она и возможно зелье у неё нужное найдётся? – внезапно пришло ему в голову.
С такими мыслями Любислав отправился в царство Морфея, и даже не услышал возвращения брата. Утром же как проснулся, то увидел как Бранимир пытается выщипать волосы в носу. Это было уже слишком.
- Ты чего это удумал, сердце братское? Лада дурью мается, из волкодава ручную собачку сделать норовит? Того гляди банты с лентами на тебя нацепит. Ты предводитель пиратов! Тебе надо быть одноглазым, одноруким и одноногим, со шрамами от абордажных сабель для пущего уважения. Ты должен страх и ужас во врага вселять, а не по бабской прихоти внешность менять. - убеждал он его, и вроде как успешно.
Бранимир сперва обозлился, но затем согласился с его правотой, и пристыженный направился в церковь. Во время службы он сторонился Лады, давая благодатную почву для различных пересудов массе любопытных сплетниц. Семена домыслов прямо в стенах храма, не преминули пасть, в этот старательно подготовленный грунт, пуская корни и бурную поросль.
После завтрака Любислав, тщательно приготовившись к дальнему плаванию отправился в порт, но проходя Агору в армянской таверне оставил для Армануш краткое послание. В записке говорилось: