Страница 24 из 176
- Ну ну. Останешься после трапезы, посмотрим тот прыщ болючий, да повнимательнее. - произнёс он.
Сам же Любислав тем временем уплетая баранью ногу, рассматривал разные варианты отступления на случай, если у Князя терпение лопнет. Ну и терпеливо выжидал, когда все надумают расходиться из за стола. Наконец то Мстислав рявкнул: - Наелись? Пошли вон! - придержав левой рукой Путяту.
Всех в одно мгновение как ветром сдуло, а самый преданный слуга князя Мстислава пересел за другой стол, сославшись, что прыщ ему покоя не даёт.
- Иди сюда шельма! - заорал Мстислав.
- Прости Князь я лучше тут посижу, тебя послушаю. А то я тебя в гневе знаю, дай только дотянуться, сразу душить начнёшь. - ответил он пересев подальше.
- Ты как пёс смердящий посмел моей жене личные подарки делать? Убью гада! - зарычал Князь вставая из за стола, и со зловещей рожей, грозно наступал на Любислава, швыряя в него всё, что под руку подворачивалось.
- Самое время Князь, давно прибить этого гадёныша надо было. - подтявкивал Путята, спрятавшись за мраморную колонну.
- Не виноват я! Тебе Князь зелье нёс, Богом клянусь, а у неё сам знаешь какой глаз зоркий. Словно белка подскочила и с ловкостью кошки хвать флакон, да сразу благодарить радостно стала. Я и слово вымолвить не успел. - как мог он оправдывался, то уворачиваясь, то прячась за поднос от всей снеди что в него летела прямо с посудой, и отступал от Князя соблюдая безопасное расстояние.
- Врёшь гад! Убью! - заорал Князь и начал гоняться за Любиславом вокруг столов.
Рыжий мерзавец Путята тем временем кидал в него снедью и всё норовил ногу подставить, распаляя Мстислава:
- Змея подколодного на груди ты князь пригрел, тварь не благодарную. Ты ему и то, и это, а он, а он тебе чёрной не благодарностью отплатил, и ещё куражится. Удавить мерзость этакую надо было как предлагал.
После получасового бега с препятствиями по периметру трапезной, в процессе которого Любиславу удалось дюжину раз душевно приложиться по шее и в обе бочины "рыжему паразиту", напрочь отбив ему желание тявкать, Мстислав раскидав на ковры со столов всё съестное, запыхался и присел отдышаться, да и винца испить, ибо вино было очень хорошее, которым он крайне дорожил, и поэтому не бросался.
Любислав тоже присел через два стола от Князя, и жадно припал к кувшинчику красного сладкого вина, не спуская при этом глаз с Мстислава. Путята тяжело кряхтел за колонной держась за бок, и желая много чего сперва матушке, затем батюшке и всей по его мнению многочисленной родне Любислава, которую он толком то и не знал, так как забран был ратными людьми из отчего дома еще в раннем детстве.
- Давай сюда перстень Анастасии, не срами меня перед дворней его таскаючи - отдышавшись обратился Мстилав.
- Прости мой Князь, Княгиня велела не снимать и тебе не отдавать, не то осерчает. А её гнева я боюсь больше чем твоего. - ответил он.
- Ты кому гад служишь? Чума ты болотная. - не унимался Мстислав, не громко но очень сердито.
- Служу тебе и Руси - матушке, а боюсь её. Да ты и сам её в гневе боишься.
- Ты что такое мелешь дурень? Где было видано, что бы я, Князь русский бабы боялся?
- Чтобы баб боялся не замечал, а от Княгини, когда она в раж входит и крушит всё подряд, ты в Киеве раз сто в ужасе зайцем выскакивал со словами:
-Уносим ноги в Медвежье урочище немедля, или дале, если конюхами вдове Князя своего служить не хотите.Или не твои это слова Князь?
От последних слов по лицу Мстислава начала расплываться добрая улыбка. Приведенный неопровержимый аргумент, укротил его гнев, и Князь с Любиславом вскоре закатывались весёлым хохотом вспоминая ещё много чего забавного и опасного, что происходило за долгую службу княжеским телохранителем.
Знакомы они были полтора десятка лет, с тех пор как в Детинец Киева на скрипучих телегах, Ярополку привезли с воинских Застав специально отобранных для Княжеской дружины отроков. А в Старших гриднях Князя Любислав служил семь лет, и в какие только перепетии они с Мстиславом за это время не попадали, так что знали они друг друга как облупленных.
- И где же ты шельмец зелье то взял, если Путята с подручными весь город вверх дном перевернул, но ни капли не нашел? - спросил Мстислав.
- Царевна прислала с перстнем, который я утром брать не стал. - ответил он протягивая Князю письмо Армануш.
- Похоже ты действительно царевну охмурил. Имя своё написала и печать рода Баграцуни приложила. Молодец. Горжусь. - произнёс Мстислав.
- Перстень царский. Не по Сеньке шапка, такое Императоры не все носят. А тут пыль дорожная без роду - племени за ночь блуда с барского плеча получает. Он видать муженька её покойного, тот на знатности помешан был и всё шикарное обожал. - сказал Путята.
- Это зависть черная в тебе говорит боярин, сам бы утешил вдовушку с должным рвением, глядишь и тебе перепало. А вот не судьба. Так что не гунди и слюни на чужое добро не пускай. Негоже. - произнес Князь.
- Да как тут не обзавидоваться, коли я, столбовой Боярин Земли Новгородский за всю жизнь свою такую ценность первый раз вижу. Целых три мытных сбора стоит, если не пять. За единственную ночь любви то всего. Нет правды на свете, одна кривда. Я вот думаю сколько у неё богатств припрятано, коль таким добром налево и направо разбрасывается. - ворчал Путята, но уже по дружелюбнее.
- Ловок ты шельма женского расположения добиваться, надо же было родителям твоим тебя Любиславом обозвать? И любимчик славы и полюбовник знаменитый в одном лице. Так же, как в делах альковных ты преуспел, такого же рвения жду в делах флотских. И стимул тебе нашел подходящий. Этой же ночью скажу Анастасии что ты божился через восемь дней нас с детьми по Понтийским водам на флагмане своём вывести и дельфинов показать.