Страница 11 из 34
- Нет, милая, я не могу себе позволить чувства. Потому постарайся избавить меня от любви.
Все-таки маг не удержался и поцеловал спящую девушку, и, хотя она не могла ответить, в этот раз он поцеловал ее нежно, как цветок, который легко можно сломать, и волна чувств опять стала накрывать. Порывисто поднявшись, Эйнар создал портал перехода, но, передумав, закрыл его и вышел за дверь. Как он и ожидал, под дверью уже стоял распорядитель дворца, который либо тихо стучал, либо вообще побоялся стучать и просто ждал, когда первый советник соизволит выйти из покоев принцессы.
- Господин Эйнар, что с принцессой и какие будут приказания? – сухонький пожилой распорядитель был низкого роста, даже ниже Даниэлы, к тому же он стоял в поклоне, от чего дыша Нару прямо в пупок, от чего магу пригодилось созерцать его седую, но довольно много численную шевелюру.
- У принцессы стресс в связи с потерей брата. Лекарь ее уже осмотрел, но пока рано говорить о серьезности ее состояния. Ей сделали успокоительный укол, и она проспит довольно долго, в лучшем случае проснется к вечеру, но скорее всего только утром. Я наложил печати на всю комнату, чтобы никто не побеспокоил ее сон, однако ее кормилица сможет пройти, пусть принесет ужин или завтрак, в зависимости от того, когда Даниэла проснется. Пусть ей не перечит и соглашается со всем, что услышит, обещает выполнить все ее приказы. Однако без моего разрешения ничего не делать, - Эйнар говорил спокойным голосом, в котором сквозило беспокойство за девушку, распорядитель слегка улыбнулся по-доброму, но быстро спрятал улыбку и выпрямился, дослушивая указания, - Предупредите кормилицу, что она может услышать много … неприятных вещей, и возможно, много не хорошего про меня. Пусть соглашается со всем. Да, и пусть заранее возьмет у лекаря еще успокоительного для принцессы, чтобы сразу дать ей незаметно с чаем, если Даниэле не станет лучше.
- Слушаюсь, первый министр. Еще какие-то указания?
- Я отправляюсь к себе, хочу попытаться узнать что-нибудь про нашего короля, может еще не все потеряно, поэтому меня до завтра не будет. Не надо меня искать, все экстренные вопросы к Ромериусу де Ноби. До завтра, и берегите … принцессу.
Эйнар вызвал портал в свои личные покои и на это раз все-таки ушел через него. Распорядитель хмыкнул, прошептав себе под нос «так бы сразу и сказал, что невесту беречь надо, все скрывать пытается. Эх, молодежь», после чего отправился на поиски королевской кормилицы, дабы отдать ей распоряжения. Заодно решил поставить у дверей охрану, на всякий случай. И хотя такого распоряжения Эйнар не давал, распорядитель не сомневался, что за это он не получит нагоняй.
Маг же, шагнув в портал, оказался в своей личной башне. Обычный вход в башню, конечно же был, однако у него была одна особенность – с внешней стороны башни дверь мог увидеть только тот, кому маг позволял зайти и приглашение это было одноразовым. Изнутри же выйти можно было всегда, если маг не запирал все магическим засовом. Башня была высокой и состояла из трех этажей: на первом был склад, где хранилось все, что могло пригодиться магу: травы, различные составы, магические ингредиенты, шары и другие атрибуты, которые не каждый обычный человек видел хотя бы раз. А также были зачарованные вещи самой разной направленности и действия, визуально тоже все было разномастным: от маленьких зеркал, зачарованных пуговиц и забавных шкатулок, до огромных мечей, посохов и другие виды оружия и доспехов. Не каждый музей мог похвастаться таким разнообразием, но магу на это было наплевать, он собирал это не для эстетического наслаждения и не ради прихоти, все-таки он был первым магом королевства, а не коллекционером. Второй этаж был жилым, третий же представлял из себя нечто среднее между кабинетом, лабораторией и обсерваторией. Но сейчас у Эйнара не было желания заниматься магией или еще чем-нибудь. Он себя уже с трудом сдерживал, так как Даниэла его слишком сильно взволновала, а ее запах так и остался на руке мага. Однако он рассчитывал, что кое-кто поможет ему расслабиться и снять внезапное напряжение. В его огромной кровати лежали две девицы: одна блондинка, другая – рыжая, обе с большой упругой грудью, все остальное скрывалось под одеялом, но Эйнар и так знал, все, что ему надо было. Тем более, что этих девушек он знал уже достаточно давно. И хотя одна еще дремала, вторая уже проснулась и занималась своим маникюром. Заметив вернувшегося мага, блондинка ткнула соседку локтем под ребро.
-Ну чего пихаешься, больно же. Я и так пол ночи не спала.
-Проснись дура, -зашипела на ее блондинка, - наш благодетель вернулся и кажется, он по нам соскучился.
Только что спавшая брюнетка тут же открыла глаза, села на кровати и уставилась на мага с максимально доброжелательной улыбкой.
- Господин, вы вернулись, - проворковали они дуэтом, но, увидя горящие глаза, тут же замолчали, а когда маг подошел к кровати, мгновенно кинулись к нему. И пока одна раздевала долгожданного любовника, вторая впилась в него поцелуем, получив неожиданно жесткий ответ, как будто ее собирались выпить всю до дна. Появившийся страх накрыл девушку, но она запомнила один из уроков мага – не сметь ему ни в чем отказывать, а потому расслабилась, на сколько смогла, и продолжила поцелуи, переходя с губ на шею, а потом и на уже обнаженный торс.
Они почти жили у мага, выходя из его башни по редким делам, вот уже около месяца. Они знали его сложный характер, когда приходилось быстро подстраиваться под его желания: то нежный и ласковый, а то грубый и порывистый, одного он никогда не показывал – слабости, и женщины всегда и во всем ему подчинялись. За это он платил хорошие деньги. Попасть к Эйнару в любовницы мечтали многие, конечно, ведь его статус открывал такие возможности, однако маг не торопился связывать себя даже такими не обязательными связями, предпочитая платить за любовь монетой, сразу решая вопрос о том, кто кому подчиняется, и кто кого слушает. Дожив до 33 лет, у мага ни разу не была замечена девушка, невеста или хотя бы любовница, только жрицы любви, которые регулярно менялись. При этом, когда отвергнутую жрицу спрашивали, почему маг от нее избавился, она молчала, как и многие предшественницы, то ли не желая рассказывать о своих промахах, то ли надеясь, что другие так же не преуспеют, а потому – пусть ломают дрова сами, как и она раньше.