Страница 27 из 148
- Знаешь, Лин после такого все наши совместные воспоминания безнадежно изгажены! – не унимался велит.
- Если ты не заткнешься, я тебе так врежу, что ты у меня сам изгадишься! – пригрозила девушка и обхватила пятерней свой кулак.
Гаузен воспринял это как вызов, который ему захотелось обратить в шутку. И на этот случай у него в голове всплыли строки детской песенки, которую он услышал в мире Ленона:
Зарастает бурой тиной,
Гладь старинного пруда.
Коль зовешь меня скотиной,
Буду я тебя бодать!
Сложив нехитрый куплет, Гаузен низко поклонился, наставил себе рожки на темечко, и, пошаркав носком по земле, изо всех сил пустился навстречу. Но Лин, вместо того, чтобы в испуге отпрыгнуть, как ожидал велит, лишь в последний момент изящно отошла на полшага, перехватила юношу за торс и, пользуясь импульсом от разбега, изо всех сил отшвырнула его подальше. И слегка перестаралась в воспитательных мерах. Вместо того, чтобы носом пропахать землю до конца опушки, юноша уже на излете врезался в дерево.
Отползая в сторону, Гаузен подобрал выскочившую из ножен саблю, и ткнул ее в дерево, чтобы опереться и встать на ноги. Он с удивлением увидел, что острие клинка вонзилось глубоко под кору. Неужели в Книзании магия Тардиша не работает?
Гаузен поудобней перехватил рукоять, и его взгляд упал на средних размеров камушек. У него возник соблазн зашвырнуть его обидчице в лоб, но он поборол это нездоровое желание и, несильно замахнувшись, попытался разрубить булыжник. Но клинок не разрезал его как масло, а лишь оставил небольшую царапину.
- Ладно… Ты меня поцелуешь, и забудем наши разногласия, - поднимаясь, решился на мировую Гаузен.
- Поцеловать? – брезгливо скривилась Лин. - Да у тебя кровь из носа хлещет!
- Ты меня что? В нос собралась целовать, дуреха ты альдорийская?! – огрызнулся велит и утерся.
После этих слов Лин выхватила посох и заняла боевую стойку.
- Что, еще собралась меня приложить? Ну, сейчас я тебе… – сердито погрозил Гаузен.
- Оглянись назад! Ты увидишь… – встревожено поведала Лин.
Гаузен не стал дослушивать девушку до конца и обернулся. Но им был встречен совсем не теплый нежный взгляд, а неприветливое угрюмое дерево. Таким оно раньше казалось. Но теперь оно зашевелилось и стало недовольно, будто разминаясь, трясти разлапистыми ветками.
- Матушка моя гусыня! Древень! – отскочил Гаузен в сторонку, но затем вспомнил, что у него в детстве была похожая игрушка, и слегка расслабился:
- А чего его бояться? Обычно они неповоротливы!
- Обычно – да. Но мы – в Книзании! – указала девушка на дивное существо. Живая коряга уже начала самовольно выкорчевываться, а его ветки и корни сформировали подобие передних и задних конечностей.
- Бежим! – закричал Гаузен, несмотря на то, что его ушибленная голова отчаянно требовала покоя.
Лин не стала оспаривать, что давать команды – это ее привилегия, а лишь махнула рукой в нужном направлении. Неповоротливость и неопытность в области бега поначалу замедлили Ленона. Но, к счастью, по части перепуга он оказался первым и смог вырваться вперед. Вскорости вся команда ноздря в ноздрю, будто на скачках, позорно улепетывала.
- Это не я втыкал! – взмолился Ленон, почувствовав, как что-то схватило его сзади.
Гаузен обернулся и освободил друга от некстати подвернувшейся ветки обыкновенной сосны.