Страница 2 из 31
Как бы там не было, но с момента попаданчества в себя самого и до конца этой – второй жизни я знаю и буду знать: я убил себя-мальчика, юношу семнадцати лет, убил в собственном разуме, нагло вселившись в юное тело!
Единственное оправдание – не по своей воле вселился…
Глава 2
После удачного убийства руками маньяка Гебельса Советского Союза Суслова, я и этому маньяку свернул шею.
Впрочем, тот и не успел еще стать маньяком по кличке Мосгаз – он лишь какую-то старушку прихлопнул за горстку мелочи и на меня напоролся.
Слияние разумов увеличила мои физические возможности раза в полтора. До этого мой реципиент был обычным в этом плане: мог выжать пару раз двухпудовку, подтянуться раз десять на турнике, быстро пробежать стометровку или не быстро – пару километров. Донор же получил армейскую подготовку, увлекался самбо, а потом – восточными единоборствами, научился в тюрьме поганым воровским приемам. Так что в слиянии вышло довольно опасная смесь с главенствующим разумом восьмидесятилетнего циника.
Циника с нежной душой поэта и романтика.
Суслов, как и его любимый Сталин, иногда ездил домой на трамвае. Этот домашний тиран и зануда отличался болезненным педантизмом, жил даже не по часам – а по минутам, привычки свои оберегал ритуально и, не обладая интеллектом, заменил его зубрежкой наизусть ортодоксальной теории марсизма-ленинизма.
В конечном итоге возвысился среди правящей коммунистической верхушки и стал исправным душителем малейшего творчества в культуре, искусстве, музыке и даже армии. На молодого Брежнева он изначально оказывал почти гипнотическое влияние, что мешало мне стать не только зятем дорогого товарища Леонида Ильича, но и его любимым советчиком.
Прежде чем рассказать, как красочно и артистично мы замочили Суслика в трамвае, вспомню забавный эпизод с этим большевистским паразитом. Дело в том, что он, как все начетчики, искренне верил в ту чушь, что лил на народ по поводу загнивающего капитализма и светлого будущего жителей СССР.
Я, признаться, к капитализму симпатий не испытываю, но экономически там рабочий человек живет легче. Ну а идеология там, за внешней свободой, еще хуже, чем у коммунистов. Нельзя же считать свободой право публиковать критику президента или содержать бордели. Правду там говорить и писать так же рискованно, как и в СССР!
Но рабочий человек между кризисами живет обеспеченно. Да и не рабочий живет неплохо. Видел я в Нью Йорке, как негр притормозил у киоска, вышел из машины и купил сигарет. На груди у этого здорового и модно одетого парня болталась табличка: «Ищу работу». Так и живут многочисленные тунеядцы в развитых странах от работы до работы на хорошее пособие.
Но отвлекся. Суслов, уверенный, что в Англии рабочие нищенствуют, купил в дорогу кулек своих любимых карамелек и пару матрешек. И когда подъехал к частному двухэтажному коттеджу рабочего, был несколько смущен. А потом рассказывал, якобы его обманули и привезли к подставному лицу.
Ортодокса трудно переубедить, они верят не фактом, а тому, что заучили с ранних лет. Я это хорошо осознал в первой жизни, когда столкнулся с ортодоксами-фанатиками в Израиле.
Ну а убрать «Гебельса СССР» удалось легко. Я сопровождал маньяка на своей прокатной таратайке, а он был в трамвае уже перед посадкой Суслова. По центру трамвай и вечером ходил полупустой, а потом его и вовсе отменили. Поэтому мой обреченный тезка подошел к старику и вмазал ему по черепу любимым топором. А потом соскочил на ходу и под крики «держи его» из трамвая побежал к моему «москвичу», рассчитывая что я его заберу и мы уедем. Но я банально сшиб фраера машиной, притормозил, подбежал к телу и на всякий случай придавил ему сонную артерию.
Трамвай тоже остановился и ко мне уже бежали люди в гражданской одежде, которые, скорей всего, и сопровождали демократичного идеолога.
Допрос был короткий.
Пояснил, что хотел задержать парня, подумав что тот украл что-то, но не справился с управлением старой машины – педаль тормоза с газом перепутал. Потом подбежал к пострадавшему, хотел помочь. Но он уже не дышал.
После того, как упомянул, что за меня может поручиться Галина Брежнева и что живу в писательском доме, отпустили.
А спустя несколько дней вызвал САМ Леонид Ильич и поблагодарил.
– Конечно, лучше бы ты его просто задержал, но он скорей всего никаким шпионом и не является, просто псих. Говорят какую-то бабку убил, ограбил. Так или иначе но ты за нашу партию этому врагу отомстил, привел так сказать приговор в исполнение. Но я тебя не затем пригласил. Мы с Викой подумали и решили дать вам с Галей возможность встречаться, узнать друг друга получше. Жена считает, что ты на нашу дочку хорошо влияешь. По-сибирски.
Ну и склеилось у нас с Галиной Леонидовной. А там и должность подоспела – переводчика и третьего советника дорогого Леонида Ильича. А в семидесятом я возглавил МВД, в качестве заместителя Щелокова. Я хотел создать противовес Андропову хотя бы в форме милицейской гвардии. Но об этом позже.
Со временем маму с братом в Москву перетянул, помог с квартирой. Ну а старший брат Мишка, тот и без меня в КБО Миля поднялся – техника у него с детства хорошо шла. Тем более, что мой игрушечный винтокрыл (квадракоптер из будущего) вполне доизобретали и пустили в производство. За что всё КБО получило Ленинскую премию и ордена Трудового Красного Знамени. А Миль – звездочку.
В январе семидесятого Миль умер, мой брат был утвержден Генеральным.
А средний брат добился больших успехов в исследовании тонких ферримагнитных пленок в закрытом Московском НИИ под руководством академика и специалиста в физике сверхтонких материалов. И, хоть они этого еще не осознали, но такие материалы – предтеча информационных хранилищ, которые вполне могут конкурировать с компьютерными винчестерами будущего.
Ну и самое главное: мое сознание перестало суетиться между прошлым и настоящим – я теперь свою первую жизнь вижу тускло, будто просмотренное в старости кино. Четко помню лишь ощущение беспомощной старости и ненависть к телу, начинающему отказывать. Вообщем оправился я от шока смерти и знания о будущем использую рационально. А сам лично предельно наслаждаюсь здоровьем молодого тела, благополучием московской жизни среди избранных и спокойствием за судьбу близких.
С Галей у нас как-то прочно срослось. И она перестала беситься, почти не пьет. Она и была предназначена для честной супружеской жизни, но физиологически ее тянуло к молодым в форме отрицания первого, разрушенного неверным мужиком, брака. Вот она и получила в моем лице молодого парня с сознанием дедушки, что сделало союз желанным и покойным. Видели бы вы, с какой величественной гордостью она на концертах или в опере берет меня под руку и взирает на окружение – мой, а вам слабо!
Отец сперва сомневался, но спустя годы стал очень мне благодарен.
– Всегда, гхмм, верил в сибиряков – надежные люди. Вон как Галка за ум взялась, гхмм…
Немного беспокойств доставляла ее дочь от первого брака. Нет, мы с ней запросто подружились и в 70-х Виктория стала одной из самых завидных невест в СССР. Беспокоило то, что она связывала нас со своим отцом и неверным мужем, после которого Галя возлюбила молодых, цирковым акробатом Евгением Милаевым. Тот, хоть и вяло, но пытался восстановить отношения, принесшие ему столько выгод, а один раз подстерег меня во дворе. Силищи он был немереной, но от электрошокера, который по моим воспоминаниям соорудили в НИИ брата физика, не устоял. А я как раз взял опытный образец с собой, показать Леониду Ильичу с целью внедрения для милиции.
Было это в 1967 году. Больше акробат на нашем с Галей горизонте не появлялся. А Вика жила то у Брежневых внучкой, то у нас – дочкой. Ну а в 1969 осенью роль советника мне настолько надоело, как и функции переводчика, что я попросился у тестя на работу в милицию. Я знал по смутной информации из первой жизни, что со временем Андропов в вечной вражде КГБ с МВД доведет честного и качественного министра Щелокова до самоубийства, а потом и вовсе пролезет на место Генерального и начнет вылавливать людей по кинотеатрам на предмет – почему не на работе!