Его брат хочет тебя

От его теплого дыхания на мокрой коже волоски вставали дыбом и сердце забилось учащенно, против моей воли пропуская по телу разряды тока, но я и этого не выказала. Лишь до боли прикусила нижнюю губу.

Я так и не ответила на его приказ, поэтому вскоре Кирилл сделал свой вывод:

— Ааа. Нет. Ника меня не хочет. Да, Никки?

В тот же момент резко сцепил зубы на соске, на что тело прострелило от боли. Колени подогнулись, поэтому Черному пришлось поддержать меня за талию, чтобы я не упала на пол.

Укусом он наказал за равнодушие и черствость. Не получив от меня искренних заверений в чувствах, Кириллу наскучило, он медленно разжал наши соединенные руки и перестал поддерживать, а затем направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

Без поддержки мое тело вновь налилось тяжестью, отчего я беспомощно привалилась лопатками к стене и аккуратно поправила одежду.

Я должна была спасти Пашу. Должна. Мне казалось, что я находилась где-то на самом дне, в котором меня засасывало в пучину, но только не одну — за собой я тянула Пашу, который был добр. Заботлив, аккуратен. Я ему обязана своим излечением, поэтому, не задумываясь, выкрикнула:

— Я... Я хочу тебя! Слышишь, Кирилл? Хочу тебя!

Эхо несколько раз повторило мое признание и еще долго не замолкало. Его отголоски раздавались и у меня в ушах, и должно быть у Кирилла, потому что как только они окончательно смолкли, парень остановился. Его плечи задеревенели, стали неестественно ровные, как палки.

Осмыслив мое сообщение, он также не спеша обернулся и тихо произнес:

— Врееешь...— и вновь странно улыбнулся, хотя скорее оскалился. — Мало искренности в твоих словах. Я не верю.

Едва сказал эти слова, как дернулся ко мне, стоявшей возле арки, взял пальцами за щеки, причиняя легкую боль, и поцеловал. Грубо. Без ласки. Черные по-прежнему сжимал мои щеки, тем самым не давал закрыть рот и избежать поцелуя. Правда, я сама не могла пошевелиться. Меня будто бы сковало этим поцелуем и подчинило ему. Но Кирилл сам, как только достаточно унизил поцелуем, отсоединил губы и, по-прежнему держа меня за щеки, прошептал:

— Не веееерю!

Больше его не волновали мои слова, наоборот — Черный обрел решимость. Теперь пошел в направлении лестницы более уверенно, не останавливаясь на мой зов.

Когда поняла, что он больше меня не слышит, я сорвалась:

— А ты что думал? Что забуду твое скотское отношение? Забуду, как называл меня шлюхой!? Думал Черный поманит пальчиком и лужей потеку? Посчитаю за честь, что самыйкрутой и опасный, да еще и богатый парень обратил внимание на меня — нищенку из села и буду терпеть все издевательства? Думаешь, все это так легко забыть? Даже твой брат мне верил, а ты не верил. Тебе проще было думать, что я конченная и издеваться надо мной.

Черный сразу застыл, сжимая ладони в кулаки. Кажется, хотел развернуться и что-то сказать, но, в итоге, махнул головой и пошел дальше. Он больше не обращал внимания на мои слова, которые, как пустой звук разбивались о его крепкую фигуру, в особенности о мокрую куртку, с которой скатывались капли дождя.

Сейчас Кирилл не выглядел как мальчик-модель, демонстрирующий элитную одежду или развитую мускулатуру. Сейчас он тот Черный, в капюшоне, который пугал до мурашек. Темный, нелюдимый. Главарь ублюдков и тот, кому нет дела до чужого мнения.

Целью моих криков было всего лишь перенять ярость Кирилла на себя, пусть лучше бы я стала пушечным мясом, а не Паша. Но, к сожалению, девчачьи крики парню оказались безразличны и не возымели должного эффекта.

В отчаянии я вцепилась холодными пальцами в перила лестницы и посмотрела наверх — туда, где поднимался Кирилл, и выкрикнула уже более слезно, с мольбой:

— Пожалуйста, Кирилл, не трогай его! Уйди!

Мой крик раскатами пронесся по помещению и достиг ушей Кирилла. Парень резко приостановил движение и обернулся на меня, снисходительно глядя сверху-вниз.

— Уйду, Ника, не волнуйся. Обязательно уйду. Только сделаю то, зачем пришел.

Кирилл продолжил путь по лестнице. Даже не отошел в сторону, поэтому официант, несший поднос с тарелками, не поместился и врезался в Кирилла, точно в непроходимую стену.

Поднос выпал из рук работника, в результате чего тарелки и бокалы со звоном разбились о пол. Официант присел на колени, убирая осколки обратно на поднос, не смея поднять головы, на что Кирилл лишь холодно посмотрел и равнодушно наступил на сверкающие осколки. Тут же раздался специфический хруст стекла, на который просто наступили и на который Кириллу плевать, также, как и на работника, и на мои просьбы.

Я бросилась за Кириллом, перешагивая через ступеньку, выкрикивала просьбы остановиться, но не могла догнать парня. Слишком торопилась и от этого спотыкалась, а один раз едва не упала на осколки, вовремя подставила ладонь на пол. Кожу защипало от порезов о стекла. Официант забеспокоился о ране, схватил мою руку, но я ее вырвала и бросилась дальше.

На втором этаже клуба было более затемнено и романтично, обстановка вероятнее всего походила больше для влюбленных пар. Виднелось множество столов, но выделялся только один. Его будто сервировали для особенного свидания какой-то пары.

По центру помещения находилась сцена, где как раз оказался Паша. Первым делом, увидев меня, он прекратил разговор с парнем, а мне с улыбкой помахал. Но его рука замерла в воздухе, едва Паша увидел идущего к нему Кирилла. Его широкий шаг, размашистые движения рук и в особенности то, как Чернов-старший снял капюшон с головы, позволив увидеть темные сырые волосы и свое лицо.

Так чувствует себя дрессировщик, когда клетка со львом нечаянно открывается и оттуда выходит зверь. С целью рвать людей, потому, что он голоден и зол. Также и Паша, с опасением замер перед Кириллом и настороженно присел.

— Может поговорим для начала? — с надеждой поинтересовался.

— Конечно... поговорим, — Черный даже не дал ему подумать. Не дал возможности сбежать или оправдаться. Вновь не стал слушать, а с размаху ударил Пашу. Тот не упал, а только согнулся, держа руки возле носа.

Сколько я бы не надрывала голосовые связки, но Кирилл продолжал то, зачем пришел. Схватил за грудки парня и, подняв его на носочки, швырнул немного в сторону, из-за чего Паша упал на тот самый сервированный стол, ударившись позвоночником о твердую поверхность, затем телом сбил бокалы и вазу, а потом свалился уже на пол.

Это было просто бесполезное швыряние тела из стороны в сторону. Кирилл не намного крупнее Паши, но злости и агрессии в нем в миллионы раз больше.

— Полицию вызывайте! Быстрее!

Администратор, официанты — многие пытались подойти. Но Кириллу было наплевать на людей, которые трусливо отбегалипосле того как им под ноги падал Паша. Да и никто не смел остановить Кирилла. Как я поняла, для здешних охранников он был неприкосновенным.

Кирилл громко и часто дышал. От ярости его грудная клетка бурно вздымалась и опадала. Как только немного выместил злость, так взял Пашу за грудки и прошептал, но я услышала предложение:

— Пойдем, выйдем во двор? Я попросил ребят помочь мне, услугу оказать. Петуха из тебя сделаю, так что уже никогда не сможешь посмотреть на бабу. Стыдно будет. А Ника посмотрит, как ребята будут делать из тебя пидораса и после этого ее увлечение тобой в любом случае отпадет.

— Может, дашь мне рассказать? — прохрипел Паша.

— Что рассказать? Что ты пидор? Я это итак понял…

Кирилл взял его за шкирку и потащил, явно с целью совершить задуманное. А мне вдруг стало трудно дышать, боль разлилась в грудине только от одного чудовищного воображения, которое нарисовало картину обещанного Кириллом.

Все случилось в один момент, я бросилась наперерез ребятам, Паша, видимо, тоже воспротивился насильственным действиям, и мы втроем врезались в стол. Раздался звон бокалов и осколки градом посыпались на нас.

Очнулась я, когда сидела на полу, закрывая голову руками, а за мной на спине с прикрытыми глазами лежал Паша. Кирилл находился сверху, от столкновения со столом не упал, но его правая рука оказалась в крови. Я видела струйку крови, которая скатывалась с его пальцев на пол.