Страница 41 из 74
Однажды, примерно через месяц после смены жительства, моему терпению наступил конец. Я высказала все, что думала касательно его приставаний и, в итоге мы поругались. Я говорила на повышенных тонах, а в голосе парня слышалась хрипотца, выдающая его злость.
— Я вот думаю, почему ты такая злая. Не любишь парней, а предпочитаешь девушек? — парень прищурился и посмотрел на меня мрачно. При ближайшем рассмотрении удалось заметить серьгу в его ухе.
— Какой же ты невыносимый!
Мы продолжали ругаться и, в какой-то момент, градус нашей ненависти достиг максимальной отметки.
— Ты придурок, — зло зашипела, после чего развернулась, намереваясь уйти прочь. Вернее, я собиралась это сделать, но забыла, что все это время стояла на краю бассейна, в который тут же полетела. Прохладная вода обожгла кожу и я от неожиданности хлебнула ее. Правда, парень тут же пригнул в бассейн вслед за мной и за шкирку достал, тут же грубо швырнув на бортик.
— Дура ты, психованная, — сказал он, доставая из кармана шорт промокший телефон. — И вот чем ты мне понравилась? Нормальных баб вокруг полно, а я, черт возьми, шатаюсь тут и прыгаю за тобой в бассейн, хотя там глубина по пояс.
Теперь уже парень негодовал. Злился и яростно сжимал ладони в кулаки. Хотя, я ощущала, что его злость была направленна не на меня. Эту ярость парень направлял на самого себя и на то, что не мог держать себя в руках.
Я злилась и он был раздражен. Но парень теперь уже молчал и, продолжая стоять ко мне так близко, просто слушал, что я говорила.
Странно, но после того, как я высказала все, что наболело, в особенности мои мысли о мужчинах, которых презирала, внутри что-то щелкнуло. Гнев просто закончился. Парень не спрашивал об истинных эмоциях, даже несмотря на то, что понял по выкрикам о моих проблемах. Просто, когда я замолчала, он кинул мне на голову сухое полотенце, начиная с силой вытирать мне волосы. Я беззлобно возмущалась, но уже теперь не отталкивала его грубую и даже слегка болезненную заботу.
Странно, но этот грубый и порой несдержанный парень стал моим болеутоляющим, моей анестезией, которую я вколола себе под кожу и разогнала по крови, тем самым заглушив прошлые эмоции и Кирилла вместе с ними.
Если бы не Паша я бы погрязла в сожалении и попытках вырваться из депрессии и самокопании.
После того случая мы начали общаться уже лучше. Пусть с подколами, но с улыбкой, без былой агрессии. Обменялись номерами. Каждый день встречались на улице или на работе. Если я работала в ночную смену, то отвозил домой.
Поначалу не было поцелуев или ласк, мы не договаривались о том, что встречаемся, но постепенно я полюбила его быструю езду по ночному городу, его реперские песенки, которые иногда пел под песни, звучавшие в салоне машины, его голос, хриплый, яркий. Этот человек никогда не срывался на мне. Его прошлое — для меня загадка, а мое — для него.
Наши отношения резко перешли на новый этап, когда он уехал на две недели в столицу. Как выразился по делам, скрывая свою настоящую личность, а потом вернувшись, первым делом приехал ко мне на работу.
Он поймал меня возле двери в техническую комнату и с остервенением втолкнул меня в эту подсобку. Я так рада была видеть его, даже хотела по-дружески обнять и поцеловать в щеку. Раскрыла руки и улыбнулась, но вместо того, чтобы тоже улыбнуться, он выглядел каким-то хмурым и прежде чем осознала его намерения, почувствовала его руки, притянувшие меня за талию и губы, набросившиеся на меня так словно голодны и наконец-то добрались до желаемой еды.
Скучал? Да, мне, пожалуй, тоже не хватало наших разговоров.
Паша подпер меня спиной к стене, прижимаясь всем телом, а я лишь несколько секунд подумав, согласно прикрыла веки, наслаждаясь пылким и жадным поцелуем.
Вечера или ночи после моей смены мы неизменно проводили, катаясь на машине, и, слушая реп, который Паша читал вместе с певцами по радиостанции, при этом барабанил по рулю. Завораживающий вид. Все это было завораживающе. Футболка, обтягивающая подтянутый пресс и широкие плечи; свободные шорты с мощными ногами. Его голос убаюкивал, заставлял расслабленно отваливаться на спинку сидения и доверчиво разглядывать автостраду, видневшуюся в окон машины.
Наши свидания всегда заканчивалось где-нибудь в укромном месте, где я садилась на высокий выступ будь то подоконник в подъезде или капот машины, а Паша вставал между моих ног. Обнимал…и долго целовал.
Между нами было полное доверие. Господи, меня не ревновали к каждой особи мужского пола, замеченной рядом. Не приходилось отчитываться за каждый шаг, я не опасалась разговаривать с другими парнями, рискуя показаться шлюхой, или вызвать агрессию Паши и, как следствие, его нападение на соперника. Он с легкостью завоевал мое доверие и научил чувствовать, а также добился того, я прекратила сторониться мужчин.
Лишь одно правило сильно разделяло нас — наши жизни за пределами курортного городка являлись друг для друга закрытыми темами, но однажды я не выдержала и в шутку поинтересовалась:
— Ты женат?
Потому что таких парней свободных не бывает. Его бы уже с руками оторвали и окольцевали.
— Жена и семеро детей! Приезжаю к тебе, чтобы расслабиться! — сказал он улыбнувшись, но что-то странное было в его взгляде — блеск в темных зрачках, подсказавший о запретности темы. А также тот факт, что парень отвернулся в сторону лобового стекла, избегая прямого взгляда, говорило не в его пользу.
Но мы не имели права расспрашивать, поскольку не встречались, а утоляли боль друг с другом. По крайней мере, я утоляла свою боль, заживляла рану, нанесенную другим парнем, и мне этого достаточно.
Три месяца с Пашей прошли слишком быстро. Настала сессия и необходимость возвращаться в столицу, где меня ожидала встреча со Стасом, который я надеялась свыкся с мыслью о нашем расставании. Или я слишком высокого о себе мнения и парень давно завел себе новую девушку?
Паша загадочно пообещал приехать на новый год и куда-то пригласить.
Последний день перед отъездом мы вновь сидели в машине и банально смотрели на звезды. А потом целовались, и когда рука Паши направилась к моему подолу, я не стала сопротивляться его горячим прикосновениям, поскольку его руки никогда не причиняли боли.
Он и раньше во время встреч большими пальцами пробирался мне под юбку или обхватывал за бедра, но я шутливо била его по рукам или отрывала их от себя и поднимала вверх, не давая им свободно двигаться. Секс в то время казался чем-то запредельным для девушки, едва прекратившей ненавидеть парней. Паша всегда был послушным и понимал мою черствость и не способность перешагнуть через себя.
Но перед нашим расставанием я перешагнула себя и не остановила его руки. Максимально быстро, очевидно желая предупредить мое отступление в тесноте машины, Паша помог снять сарафан через голову. Не отрываясь от поцелуя, опустил спинку моего кресла, чтобы мне было удобнее лежать. Снял мое нижнее белье, для этого потребовалось только прогнуться в спине, чтобы его пальцы расстегнули застежку на лифчике, а потом приподнять бедра, позволяя стрингам слететь с меня.
В машине было слишком темно, но мое тело, обнаженное, покрытое загаром, хорошо доступно для наших взглядов. Не загорелая светлая грудь, обычно скрытая купальником, особенно привлекала внимание. Соски медленно затвердели от возбуждения, пока Паша вместе со мной смотрел на мою грудь, а потом та покрывалась мурашками, готовая чтобы ее согрели.
Довольные увиденным, оба синхронно посмотрели на белый треугольник кожи между ног. Совсем не загорелый и чистый, без единого волоска. Гладкий лобок.
Паша специально закончил целовать, чтобы хорошо рассмотреть блестящими от похоти глазами, мое голое тело. Только после полного осмотра занялся тем, что ему было необходимо. Погладил мою кожу на груди, медленно направился по животу и довольно услышал, как у меня сбилось дыхание. Любовник уверенно водил ладонями по моему телу. Гладил достаточно твердо, но мягко.