Шорох

Всего две увиденные комнаты, а у меня уже возникло четкое ощущение, словно все хозяева исчезли совершенно внезапно, посреди своих повседневных дел.  Вот, пожалуйста, в этой комнате, на абсолютно таком же столике, как и в предыдущей, стоял бокал для вина. На этот раз пустой, а взяв его в руки и принюхавшись, поняла что даже и чистый. Вот спрашивается, зачем надо было оставлять его при приборке здесь, а не убрать куда-то к остальной посуде? Очевидно, это было одно из «особых» указаний Рика, призванных вдохновить меня и создать нужный настрой.  Правда, несмотря на эту видимость только покинутого жилища, чувствовалось – дом спит, он отвык от гостей внутри и еще даже не прочувствовал, что кто-то вновь появился здесь.  Хотя возможно это просто мое пристрастие к антропоморфизму. С детства привыкла видеть в вещах живые сущности. Не в том смысле, который обычно вкладывают в это понятие люди – мол, эта вещь проклята, в нее вселился злой дух и так далее. Просто каждая обладает своим характером, настроением, чаще всего отражающими черты присущие ее хозяину. И этот кабинет показывал, что его владелец был крайне интересной личностью.  

Правда, прежде чем продолжать исследовать комнату, пришлось раскрыть тяжелые, в отличие от всей остальной мебели, буквально пропитавшиеся пылью портьеры и распахнуть окно.  Все же легкий запах затхлости давно покинутого помещения тут был посильнее чем предыдущей комнате, да и с освещением (еще раз спасибо Рику за все еще отсутствующее электричество) довольно туго.  На улице, конечно, промозгло  и пасмурно, но и то лучше. Теперь, по крайней мере, можно рассмотреть надписи на корешках книг в высоких стеллажах.  Но сначала в глаза бросились несколько наград и дипломов, занимавших центральные полки. Все  - Джеймсу Блэквуду, и все за инженерно-конструкторские работы и достижения.  Ну что ж, значит, прочитанный дневник принадлежал не хозяину дома, а кому-то близко знакомому с ним.  А сам же владелец кабинета, очевидно, был довольно талантливым инженером,  судя по надписям в области строительства и эксплуатации мостов.  Собрание научно-технической литературы вокруг это подтверждало.  И вкраплениями в этой инженерной справочной стояли книги Лавкрафта и По, а так же несколько энциклопедий по этническим народностям. Необычный круг увлечений для техника. Но увлечение этникой объясняло наличие странных щитов в качестве украшений на стенах.  Я не очень разбираюсь в истории и всем с ней связанным, но эти железки явно не относились к культуре мужчин на конях в консервных банках, а так же греко-римских боев и завоеваний. А в моем представлении, кроме рыцарей и римлян с щитами какие-то дикие племена в Африке  или Южной Америке.   На столе к слову тоже нашлась какая-то страшноватая стилизованная фигурка, кажется все же человека, так что по поводу племен, я вполне могла оказаться права.   Там же обнаружились еще пара справочников, чертеж моста и … очередной дневник? Похоже, обитатели этого дома тяготели к эпистолярному жанру не меньше меня. Хотя в то время, кажется, это считалось нормальной практикой, и даже особой само дисциплинированностью и твердостью ума вести ежедневные записи. Хотя учитывая, что было написано в том, что я нашла в соседней комнате – твердостью ума там и не пахло, скорее наоборот.  Не читая, пролистнула несколько страниц и, лишь убедившись, что читать там, собственно говоря, не так уж много, все же устроилась в кресле, чтобы ознакомится с воспоминаниями владельца дома поближе. 

15 августа.

Строительство шел полным ходом и даже довольно успешно. Честно говоря, когда меня приглашали на этот проект в Африку, я не был уверен, что это хорошая идея. А теперь просто благодарю провиденье за то, что оно привело меня сюда. Всего несколько месяцев, а уже кажется, что эта страна стала мне родной ничуть не меньше, чем Британия.  Африка покорила меня своими видами, искусством, культурой. Я уже жалею, что вскорости придется покидать этот край. Правда я уже обзавелся несколькими друзьями из местного населения, который сказали, что будут рады видеть меня снова, и даже подарили несколько очень интересных сувениров. Я уже плотно упаковал их, но эти вещицы настолько заинтересовали меня, что я решил чуть позже приобрести еще несколько. Кто знает, возможно, это станет моим новым увлечением? Никогда не представлял себя коллекционером, но эта страна, этот мир поменяли меня. 

Хотя кажется со скорым возвращением я поторопился. Вилкинс заявил, что появились какие-то проблемы с местными жителями. Возможно, придется задержаться. И, несмотря на то, что задержка строительства ни к чему хорошему не ведет, в душе я ликую…

 

20 августа

Проблему с местными жителями так и не удается решить. Хотя называть это проблемой, наверное, слишком.  Поселение одного племени оказалось слишком близко к нам, и уходить они отказываются. Но дело не в том, что они как-то агрессивно себя ведут, не дают работать или мешают. Вовсе нет.  Лишь молча наблюдают, скрываясь в сумраке деревьев. Просто стоят и смотрят. Не двигаясь, не произнося ни звука, словно темные статуи их злобных божков застывшие среди деревьев. И, если поначалу рабочие к этому относились чуть ли не с усмешкой – мало ли какие глупости бродят в головах местных туземцев – чем больше времени проходило, тем более напряженной становилась обстановка. Их молчаливое созерцание заставляло нервничать, а к вечеру, когда силуэты наблюдателей совсем скрывались в тенях, и лишь в темных глазах изредка проскальзывали отблески пламени, да редкий свет луны обрисовывал не четкую фигуру в деревьях, становилось совсем жутко.  Казалось, что-то большее скрывается в этих, словно выточенных из оникса, фигурах.  

И чем больше наши соглядатаи заставляли нервничать рабочих, тем сильнее разгоралось мое любопытство в их отношении.  В чем смысл этого наблюдения?  А еще нестерпимо хотелось рассмотреть их и их быт поближе. Вечно скрываясь в тени деревьев их облик оставался для нас загадкой. О том чтобы приблизится ближе к деревне пока и речи быть не могло – слишком опасались нарваться на открытый конфликт.  

Правда, однажды, под покровом все той же спасительной тени мне все же удалось подобраться достаточно близко, чтобы рассмотреть черты лица одно из этих людей.  Как же точен я был, сравнив с фигуркой из камня. Резкие грубые черты, словно рожденные рукой не слишком умелого резчика, немного хищные, казалось стоит плотно сомкнутым губам хоть немного разомкнуться и покажутся острые клыки вместо обычных зубов, а главное глаза – пустые, словно безжизненные, но все же пристально ведущие зрачком вслед за движением на площадке. 

И все это лишь сильнее разожгло мое любопытство. Я должен узнать о них больше! Посмотреть их деревню и быт, это буквально стало навязчивой идеей.  Завтра я попробую подобраться ближе к их поселению…