Страница 4 из 38
Я вздрогнула и открыла глаза. Джастин стоял у дверей моей комнаты и вопросительно смотрел на меня. Черт, я даже не заметила, как уснула. Хотела ведь просто полежать на кровати и послушать музыку. Внизу уже раздавалась музыка и визг людей. Вечеринка шла полным ходом.
— Сколько времени? — Я взглянула на руку, где должны были быть часы, но вспомнила, что оставила их в ванной.
Перевела взгляд на Джастина в ожидании ответа.
Сначала я не заметила этого, но сейчас отчетливо видела, как его покачивает из стороны в сторону. Красивые голубые глаза налиты кровью и не могут на мне сфокусироваться. Он дико пьян. Чертовски пьян, я бы сказала! И мне это не нравится. Раньше я видела его таким, но мы тогда не были вместе. И это было единственным условием — он не должен был больше прикасаться к выпивке, пока мы вместе. Это не моя прихоть или каприз. Просто у меня панический страх перед пьяными неадекватными людьми.
Пока я разглядывала его, стараясь понять, что же мне, черт возьми, делать дальше, в памяти бесконтрольно прорезались воспоминания из детства с разъяренным пьяным мужчиной — любовником матери, который разрушал всё на своем пути, когда узнал, что она приняла решение уйти от него и вернуться к нашему отцу.
Я до сих пор помню его бешеный взгляд и глаза, налитые кровью. Как он искал меня по всему дому, потому что считал, что из-за меня она от него собралась уходить. Моя мать засунула меня в шкаф в их спальной комнате. С внешней стороны он был зеркальным, а с внутренней — прозрачным. Я видела всё, что происходило. Сначала Эдгард (его вроде бы так звали) искал меня, а потом начал ломать в нашем доме все, что ему попадалось под руки.
Я смотрела на Джастина, а видела Эдгарда, который сначала избил мою мать по лицу, а потом бросил на кровать и трахнул ее на моих глазах. И в тот самый момент я ненавидела не его, а свою мать. Это из-за нее моя семья с самого моего рождения была такой неправильной. Эдгард не был виноват в том, что моя мать всегда хотела приключений и таких сумасшедших мужчин, которые могли бы и убить ее. Видимо, ее всегда влекла такая опасность. Драйв. И безудержный секс.
Я потрясла головой, чтобы выкинуть воспоминания из головы. Джастин все еще мялся у двери. Наконец, я услышала его голос. Хотя, нет. Этот голос принадлежал не Джастину. Это был его злобный, пьяный двойник.
— Любимая… Я тут просто играл с друзьями своими… — Он посмотрел в сторону и перестал говорить. Его взгляд завис, и я начала шарить глазами в поисках заинтересовавшего его предмета.
Ничего не нашла примечательного и снова посмотрела на него. Он прерывисто дышал. Взгляд слишком затуманенный, чтобы я могла прочесть его мысли.
— Очень сексуальное белье, милая. — Его лицо растянулось в странной улыбке. Я посмотрела снова в ту сторону, что смотрел он — на диване лежал мой черный шелковый халат и черное кружевное белье, которое я не успела закинуть в стирку.
Ну и ну. Что он этим хочет сказать? В глубине души я уже чувствовала что-то нехорошее, когда только увидела его в своей комнате. Но сейчас его мысли мне были непонятны.
— Я сейчас спущусь вниз. — Я решила, что это заставит его уйти. Наконец он посмотрел на меня. И снова эта улыбка, от которой у меня по всему телу пробежали мурашки.
— А знаешь… — Он сделал достаточно длительную паузу, чтобы мое сердце пропустило парочку ударов. — Мои друзья сейчас сказали, что я наивный мудак. Ну, понимаешь… — Он замялся.
— Нет, не понимаю.
— Они считают, что ты используешь меня. И знаешь? Они ведь правы. Ты даже не даешь мне! — Я громко выдохнула. — Сколько мы уже вместе? Три года? Четыре? Пять?
Он сделал пару шагов ко мне, поедая меня своим взглядом, и я спрыгнула с кровати и отошла от нее. Мне нужно покинуть комнату.
— Джастин! Ты не понимаешь, — я постаралась сказать это мягко, чтобы не разозлить его.
— Да! Сагия! Я, черт возьми, не понимаю! Объясни мне! — Он снова сделал пару шагов ко мне.
— Мне нужно время, чтобы все осознать. Ты же сам говорил, что с этим не нужно спешить… Мне нужно все взвесить.
К его лицу хлынула кровь, и он сжал зубы в ярости.
— Что, мать твою, ты собралась еще взвешивать? — Он повысил свой голос, почти срываясь на крик.
Клянусь богом, что я видела, как его и без того мутные глаза стали еще краснее.
— Ты это взвешивала, когда чуть ли не трахнулась с тем парнем на вечеринке?
Я затряслась от злости и страха одновременно. Мне захотелось наброситься на него и избить его, что есть силы. Я уже тысячу раз извинилась за тот момент. За ту оплошность. За ту мою ошибку. Мне теперь до конца жизни за это извиняться? Почему некоторым людям можно совершать ошибки постоянно, но стоит какой-нибудь правильной девочке это сделать, и ее за это будут гнобить до смерти? Что за двойные стандарты?
Свет в комнате затрещал и замигал. Что они там внизу вытворяют с электричеством? В висках затрещало так, что я на секунду потеряла зрение.
Он сделал шаг навстречу. Я прижалась к стенке и закрыла глаза, потому что знала, что он почти близко.
— Твою мать! — Он зашипел и прижался ко мне всем телом. — Я люблю тебя! И мне постоянно приходится терпеть эти сплетни за своей спиной, что ты используешь меня! Все мои друзья считают, что я чертов лох! — Он сорвался на крик. Его кулак пронесся мимо меня в стену, и я вскрикнула.
— Ты же знаешь, что это неправда… — Я обняла его, хотя безумно его боялась.
— Я знаю, что это правда. Эй, посмотри на меня! — Он прикоснулся к моему подбородку и повернул мое лицо к себе. — Посмотри мне в глаза и скажи, что любишь. Подумай и скажи мне правду. — Ярость в его глазах сменилась на мольбу. Молчаливую, но кричащую мольбу.
— Джастин, я…
— Нет! Сагиа! Просто ответь на этот долбаный вопрос: Ты любишь меня?
— Я… Мы… Джастин, ты… — Я испугалась и запаниковала.
Да что, черт возьми, со мной такое? Я же люблю его! Я ведь люблю его? Почему я не могу сказать этого? Я ведь это всегда говорила! Может быть, все дело в том, что он пьяный прижал меня сейчас к стене и требует признаний, пристально глядя в глаза. Я не знаю, что со мной, но сейчас я не могу этого ему сказать. Просто не могу это из себя выдавить.
Огонек в его глазах погасал с каждой последующей секундой. Он смотрел на меня, но смотрел уже сквозь меня. Его руки опустились, и он отшатнулся от меня, глядя в пустоту.
Я увидела боль в глазах и непроизвольно дернулась, чтобы помочь ему залечить эту боль. Но он поднял руку, преградив мне путь к себе.
— Не смей жалеть меня.
Я молча кивнула, развернулась и покинула комнату.