Проклятый мир. Безумец.

Лука потерял счет времени. Разве оно имеет значение? День или два…неделя или год? В голове вертятся цифры. Их зачем-то надо повторять. В строгом порядке. А зачем? Голос внутри подсказывает. Чтобы не сойти с ума. Какая смешная идея. Разве он не спятил уже? Или еще есть в голове здравые мысли? Какой он глупый! Разве у него вообще были здравые мысли? Да он полный идиот! Псих! Думал что Седой не такой как они. Почему то верил, что раз его нет в подвале, значит есть надежда. До последнего ждал, что Седой вытащит. Если не сам, то обязательно передаст Лехе…. Оборжаться можно. Лука смеется. Он не видит недоуменного взгляда палача. Голос в голове шепчет, что нужно продолжать повторять… не хочется. Нет смысла. Ни в чем нет смысла. И это здорово. Почему Рыжий так недовольно смотрит? Ах да…. Он хочет, чтобы Лука спел! Что же ему спеть? Как назло на ум не приходит ни одной песни. Хотя…. 

- Спи моя …гадость…усниии,

  В морге погаслиии огниии,

  Трупы на полках  лежааат

  Мухи над ними кружаааат.

Лука снова смеется и тут же замолкает. Досадно. Продолжения не помнит. Да и плевать. Он, не оперный певец. 

Ого! Пришел доктор Айболит. У кого чего болит? У Луки ничего не болит. Ему весело. И не надо так хмурится. И иголками тыкать. Иглоукалывание при психозе вряд ли поможет, док. 

Айболит не слушает. Тыкает. Что то движется по прозрачной трубке. Он хочет разбавить кровь какой то фигней? Зачем? Для улучшения цвета? Чтобы была поярче? Лука снова хохочет. Потом опускает голову и засыпает.

 

Забавные они. Рыжий и Айболит. Трахаются как кролики. Постоянно. И лица такие забавные делают. Но смеяться нельзя. Обидчивые. Но Лука же не виноват, что смешно? 

Он повернул голову на звук открывающейся двери. Айболит. Пока один. Сейчас начнет играться с шприцами. 

Седой подошел к парню и всадил в шею шприц. 

Кровь побежала по венам быстрее. Туман в голове рассеялся. Взгляд парня стал более осмысленным.

- Лука! Лука, посмотри на меня! 

Зачем смотреть на того, кто предал? 

- Ты помнишь меня? 

О даа. Помню. Не волнуйся. 

- У меня мало времени. Мы тебя вытащим. Но нужна твоя помощь . Понимаешь?

Лука кривит губы. Скалится окровавленным ртом. 

 

- Не … не верю…тебе..

- Не верь. – Легко соглашается Седой. – А Лехе веришь? Юля за тебя волнуется. Девочки ждут в гости. 

Лев обхватывает лицо ладонями. Аккуратно. Не желая причинить лишней боли. 

- Я все знаю, слышишь? Все. Тебе нужно было рассказать раньше. Но сейчас не об этом. Снег выпал. Все охотники сидят в колонии. Их нужно выманить. Когда придет Рыжий, выдай ему, где бункер. И мне нужно знать расположение второго.

 

Лука хрипло рассмеялся.

- Да послушай ты меня! Мир возьмет людей и свалит. Здесь останется только охрана. А это уже мелочи. Мы вытащим тебя, но нужно место, где я смогу тебя поставить на ноги. Прошу тебя, Лука. Доверься мне. Хоть раз. Я не подведу. Даю слово. 

- Слово офицера? – сипит парень.

- Слово офицера. 

Где то глубоко внутри зажегся тусклый огонек, который тщательно прикрывала рукой измученная Надежда.

Что было дальше, Лука не помнил. Выдал ли он,  Мирославу расположение бункера? Или все смутные картинки, как кадры испорченного фильма, всего лишь  плод его воображения? И ему просто мерещились знакомые голоса? Сознание окончательно заволокла тьма. 

 

 

Глухое почти звериное рычание. Треск рвущихся бинтов. Красные, дикие глаза, из за полопавшихся капилляров. Тело выгибается дугой, так сильно, что того и гляди сломается позвоночник. Седой наваливается всем весом, и всаживает очередной шприц. Лука замирает на операционном столе. Связанный бинтами, по рукам и ногам.

 

Наверное стоит придумать что нибудь покрепче. Ремни например. Только подложить внутрь ваты хотя бы. Чтобы руки не поранил и ноги. Мужчина отошёл к стене и сполз на пол. Сжал голову руками и уткнулся в колени. 

Почему? Почему он не доверился ему раньше? Почему не рассказал всю правду? Не поведал о том, что охотники давно забыли о своих обязанностях, как охрана и защита? Что женщины прячутся по подвалам, в страхе быть изнасилованными, толпой озверелых мужиков  и месяцами…годами не видят света белого! Трясутся за своих малолетних дочерей и мальчишек. Тот же Леха...десять лет! Десять гребаных лет прячет в подвале бара свою жену и двух дочерей. Младшая дочь была рождена при свете свечей. И никогда не видела неба. И таких много! Вот и открылась тайна концентрации психов подальше от колоний. Там люди. Беззащитные. Лука узнал. Потому и не сдал бункер. И друга своего убил, за секунду до того, как тот сказал где прячутся жена и дочери Лехи. Шрамы его… это все Мирослав. Это он резал парня на ленточки. Подвешивал на крюках, прямо за кости под потолок. Жег раскаленным железом. Тогда  Леха вытащил его, с сообщниками.  Его жена выхаживала парня в подвале. Выжил чудом. Вот откуда у парня его безумная улыбка, и абсолютное недоверие ко всем. Он один. Один на руках таскал коробки тюки …. Искал убежища, комплектовал и переселял туда тех, кто был слишком слаб. Вот почему он всегда был уставший. Ему было некогда отдыхать. Ведь помимо всего прочего, он искал выход. Выход из этого чертового города! И ведь нашел бы…. Если бы не вышел к Седому. 

У Льва до сих пор тряслись руки, от воспоминаний спасения парня. Он как сейчас помнил, как вытаскивал восемнадцать спиц. Медленно. Стараясь не повредить позвоночник. Как тащил его на себе по канализации, молясь всем богам сразу, чтобы не встретились психи. Как боялся заплутать, в переплетениях тоннелей, и не дойти. Ощущение колец на плече. Побоялись снимать на месте. Вдруг Мир решил бы вернуться. Промокшая куртка от крови Луки.  Раз пять он сбивался, набирая код доступа в бункер. Дошел. Снял кольца. Зашил раны. Обколол антибиотиками и болеутоляющими. 

И вот, спустя месяц, тело практически в порядке. А вот душа….душа Луки во мраке. Безумие настигло беглеца. Неужели это все? Вот так все и закончится??  Больше не будет ехидной усмешки? Блеска карих глаз. 

 

Перед глазами мелькали картинки с начала их знакомства.

 Каким был Лука до появления здесь? Счастливым мальчишкой с задорной улыбкой? Забиякой? Или наоборот спокойным и рассудительным? Каким мог бы стать…