Страница 76 из 170
Только в ту секунду Лесси успела пожалеть о содеянном. - Буду рыдать и молить. Ага, ща! - она тихо засмеялась, не смотря на мужчину и словно бы и не видя его.
И на что эта смертная надеется? Что он выбросит ее к чертям собачьим? Закроет где-нибудь? А может она на смерть нарывается? Нет, быстрая смерть ей не грозит.
- Фома неверующий, - бзыкнул пока еще не известный персонаж. Он не торопился называть свое имя. Так даже интереснее. Его рука повторило то же движение, что и после пробуждения, пальцы взяли медальон, сжали его и со всей силы дернули, порвав шнурок.
- Пожалуй, я заберу. Не хочу его перепачкать в твоей кровушке, - сказал он и опустил Алису.
Нет! - она дернулась на цепи и попыталась схватиться за руку, но упустила её как воду сквозь пальцы. - Сволочь! Верни! Верни медальон, тварь!
Но все мольбы были бесполезны. Она упустила единственную частичку, оставшуюся от Эвра. Единственное, что сейчас говорило ей сопротивляться. Он же просил сохранить её для него... А она... Зачем она таскала её с собой?! Дура! Глупая дура!
Если бы Алисе предоставили право выбора от чьих рук пострадать, то она бы выбрала Эвра. Пусть он не отличался жестокостью, но, по крайней мере, с ним было легче. По сравнению с настоящим Мастером Лиц, он проявлял милосердие и давал возможность получить ответы на некоторые вопросы, которые как рой пчел сверлили голову до боли. Он… отличался. Лесс не раз успела вспомнить пару моментов их «совместной» жизни. Они запомнились ей особенно ярко и, по сравнению с той жизнь, где девушка жила с Ивэном, эта была… лучше. Стыдно признавать, но это так.
- «Он никогда не лгал мне», - говорила Алиса себе в мыслях.
Как ни крути, а права выбора у нее нет. Эта реальность настоящая и здесь совершенно другие правила.
- Я не стану с тобой церемониться, - сказал мужчина с нездоровым воодушевлением. Он был близко. Слишком близко к своей жертве. Этой близостью он заставлял чувствовать себя не то что беззащитной, а ущербной, ничтожно. Ты понимаешь, что этот человек может подойти в любой момент, в любое время суток, протянуть свою руку, коснуться женской кожи, сжать челюсть в мертвой хватке. Ты случайно прикусишь язык или же губу. Капелька кровь тут же покажется и скатиться по подбородку, а затем отправиться в свободный полет. Или же… окажется сперва на подушечке пальца, а после на губах маньяка. Ты начнешь понимать, что все, что было до этого – всего лишь «подготовка» к самому страшному. – С учетом того, что у меня на тебя особые планы, я поступлю с тобой не так как с остальными моими марионетками. И эти цепи – твое первое наказание. Как только я расскажу тебе часть занятной истории, я позволю тебе опустить руки. Я знаю это чувство, когда руки затекают и деревенеют. Это отличный способ заставить человека меньше болтать. Особенно девушку вроде тебя.
Алиса подняла свои светлые глаза и посмотрела на мужчину. Она не знала, кто перед ней – Генри или же кто-то другой? Девушка видела разницу в поведении. Пусть контраст не такой яркий, однако, прожив тот месяц с Эвром, она научилась видеть границы смены личности. Удивительно, но раннее она не замечала в людях перемены. Она не обращала внимания на истинные намерения людей, считала это временным явлением или же частью личности. Но… Но после того, как с нее сняли розовые очки и она встретилась с настоящей реальностью, Алиса наконец-то поняла о чем говорил Эвр. И тогда она убедилась в его правоте и в том, что он ей не лгал, и что это не его личная обида на общество.
- Истории? – спросила она пересохшими губами.
- Да, - кивнул мужчина, улыбаясь, словно говорит с маленькой девочкой.
Прекрасный стул с изящными изгибами и традиционной формой, поставили напротив девушки на расстоянии трех шагов. Он был совсем новым, будто бы только что из магазина. Черная лакированная поверхность ловила блики света от ламп с блюдечками, что со стороны напоминали летающую тарелку. Мужчина театрально сел на свой «трон», положив правую руку на узкий подлокотник.
- Ты свидетель, - начал он. – Я соглашусь с этим статусом. Общество поверило, что ты имеешь дело к Мастеру Лиц, хотя не в моем стиле оставлять живых гонцов. Обычно, людям больше запоминаются мертвые. Их застывшие эмоции на лицах говорят о многом. О страданиях, о последних мыслях, о грехах, что они совершили. Я выбираю людей знаменитых, ибо они как Боги для смертных. Политики, бизнесмены, судьи, певцы, актеры, продавцы, консультанты… Их имена знают почти все. Это знание проявляется у них в фанатизме или симпатии. У одних это явление развито слабо, а у других имеет уже хроническую стадию, что может перерасти в истерию.
- Но среди твоих жертв были и обычные люди, - негромко проговорила Алиса. – Например, школьница с зашитым ртом.
- Она не относится к обычным, - ответил мужчина. – У нее несколько статусов, включая и этот. Ее бабушка работает в сфере культуры страны. Ее жизнь была тяжелой, и она воспитала своих детей не так тщательно, как следовало. Ее внучка любила не только сквернословить, но и купаться в лучах славы. Ей было без разницы, в какой славе купаться: золотой или же черной. Но меня не интересуют ностальгические разговоры обо всех моих марионетках. Сегодня я хочу поговорить об одной из них, – маньяк поддался вперед, следя за выражением лица девушки.