Создатели

Рая повернулась к Ноне. Свет от луны не проникал в окно, застревая еще на уровне крыш, что затянуты тяжелым маслянистым туманом. Поэтому в комнате было совсем темно, и очертания девушек сложно угадывались.

– Где ты могла это видеть?

– Сложно сказать точно, – Нона свела брови в попытках вспомнить, – картинка будто смазана.

– Все же не каждый день люди пропадают у тебя на глазах, – Рая давила на нее от нетерпения.

– У меня на глазах происходит очень много, и что-то может записаться поверх другого, – Нона улыбнулась в потолок, – ты же меня знаешь, – и повернулась к Рае.

Она провела кончиком указательного пальца Рае вдоль носа, как часто они делали раньше, и придвинулась ближе. Теперь Нона лежала на скомканных белесых волосах девушки. Они холодили ей щеку и пахли пылью и, как ни странно, волосами – запахом, который свойственен человеку, будь то мужчина или женщина. Нона для себя отметила, что шерсть животных пахнет совсем иначе, людской запах ей нравился больше.

Скользнув по прядям волос, девушка коснулась Райкиных губ. Дыхание было сбивчивым, и она ответила на поцелуй не резко и со вздохом, как часто бывает в книгах о любви, а тихо и привычно. Нона коснулась щеки холодной рукой и прижала Раю к себе, делая упор на шее. Как много можно почувствовать, когда совсем ничего не видишь.

Не было резких движений и немыслимых положений рук и ног, что встречаются только в фантазиях. Не было диких переживаний и притворных вскриков. Всего этого хватало им во внешнем мире. Поэтому медленные поцелуи, плавные движения рук по коже, общее тепло – были сродни тихой гавани для корабля, пережившего шторм.

Нона проснулась от стука в дверь, кто-то нещадно барабанил по куску железа. Рая еще спала, поэтому Нона, пересилив себя, вылезла из-под одеяла и дошла до входной двери, ступая босыми ногами по холодному полу.

На пороге стоял Кладовщик с пластмассовой десятилитровой бутылью.

– Я принес воды.

– Заходи, – пригласила Нона после того, как собрала мысли в голове. На это ушло не более минуты, но из-за этой задержки мужчина очень напрягся.

– Еда у вас есть? – спросил он, опуская бутыль на пол в прихожей.

– Тебя что накормить надо? – удивилась Нона такой странной просьбе.

– Нет. Я беспокоюсь, чтобы вам было чем питаться.

– С каких пор?

Кладовщик ничего не ответил. Девушка провела его на кухню и зажгла конфорку под чайником, чтобы вскипятить воду. Нона открыла шкафчик, где раньше хранилась заварка. Чая, конечно же, уже не было, но в кипяток можно бросить сушеных яблок и траву, что она оборвала вдоль дороги.

Пока еще в чайнике не начала трещать вода, девушка обернулась к мужчине, который сидел за столом. Нона заметила, что Кладовщик вел себя не как обычно. Он всегда был собранным или попросту равнодушным к внешним раздражителям. Но сейчас Кладовщик смотрел в окно, и его будто заботило, насколько сильно дует ветер, не пойдет ли сегодня дождь, и как долго еще будут стоять эти высотки за окном, как скоро их взорвут или они сами раскрошатся под натиском бури.

– Что-то случилось? – спросила Нона.

– Не-ет, – протянул он, – вы разобрались с тем непонятным яблоком?

– С каким яблоком?

– Рая рассказала мне о зеленом яблоке в пустой комнате.

– Не знаю ни о каком яблоке, – лицо Ноны было непроницаемым, и слова ее звучали убедительно, показывая нежелание продолжать эту тему. Кладовщик ничего не ответил, и пауза начала затягиваться. – Наверное, тебе уже пора идти?

– Да, пожалуй, – мужчина встал, хотел было что-то сказать, но, так и не решившись, вышел из кухни. И уже стоя в дверях, Кладовщик посмотрел на Нону и спокойно проговорил. – Я хотел сказать, что тогда, пять лет назад, это я вызвал служащих Пси.

В голове у девушки опять пронеслись картинки из распивочной, где ее схватили люди в пугающих одеждах, забрали и увезли в самое ужасное место на земле, где ее считали психически неуравновешенной и кололи подавляющие препараты. Нона тряхнула головой, чтобы прогнать воспоминания.

– Я знала, что это ты, – спокойно ответила она.

Мужчина опустил взгляд.

– Заходите, если что.