Создатели

Костя открыл глаза, еще чувствуя легкий поцелуй на губах. Он поморгал некоторое время, зажмурился на пару секунд, но все равно, открывая глаза, он попадал в реальный мир – в мир враждебного тумана, розовых галстуков, белых цветов и непонятных правил; в мир, созданный Стариком, так что Костя не мог знать, насколько этот мир реален.

Вся неразбериха, непонимание и куча еще несформулированных вопросов вернулись в его голову. Ему нужны были ответы, и лишь от Старика он мог их получить. Костя резко встал со скамьи, последние ощущения поцелуя слетели с его губ. Он знал всего одно место в этом городе, да и во всем этом мире, где можно найти Старика. Дома его не было, так что Костя отправился в клуб «Конкубинатка». Ему до сих пор это название казалось странным, а с учетом того, что Костя знал смысл этого слова, еще и глупым.

Днем клуб был закрыт, как и все развлекательные заведения на этой улице. На входной двери висел замок, и Костя пошел через черный ход, который некогда ему показал сам Старик. Никакой охраны он не встретил, да и в зале не было ни единой души. Даже бармен отсутствовал. Зал, наполненный танцующей массой, казался больше, чем теперь.

Костя поднялся на самый верх к софитам. В центре навесной площадки при включенной лампе сидел пожилой мужчина. Он не сразу заметил гостя и, когда уже было поздно, впопыхах спрятал бумаги, что лежали у него на столе. Старик, по-видимому, и не представлял, что его могут застигнуть врасплох. Костя даже заподозрил, что тот забыл, как приводил его сюда, настолько мужчина был шокирован.

– Зачем ты пришел? – спросил Старик.

– Я запутался, – Костя уже пожалел о своем приходе и не знал, стоит ли ему продолжать, – и хотел, чтобы вы объединили все кусочки пазла в моей голове.

– Но я ведь не могу залезть к тебе в голову, – парню казалось, что его собеседник раздражен, но об эмоциях Старика сложно было рассуждать однозначно.

– Правда? Порой я думал, что вы читаете мои мысли.

– Я точно не могу ничего в ней изменить, – Создатель улыбнулся, – но я могу ответить на твои вопросы, – немного поразмыслил и добавил: – почти на все.

– У меня в голове настолько большой сгусток информации, что я не могу найти наиболее важные, на языке вертятся только самые глупые вопросы.

– Глупые? – Старик опять улыбнулся. – Мне любопытно.

Костя подошел к письменному столу и непринужденно сел, хотя его никто не приглашал. Старик обратил на это внимание, но ничего не сказал.

– Есть ли в вашем мире религия? И если есть, то кому поклоняются люди? Вам, но просто этого не знают? – парень схватился за голову. – Видите, какой бред у меня в голове? Мне ведь нужно разобраться совсем в другом!

– Действительно, глупые вопросы.

– Тогда, может, расскажите мне что-нибудь еще об устройстве миров?

Старик встал из-за стола, перешел по балкам к лестнице, рядом с которой висел пульт управления. Он включил все огни софитов, которые не моргали и не двигались. Теперь площадка личного тайного кабинета Создателя подсвечивалась снизу. Стало светлее, и Старик вернулся за стол.

– В данный момент мы живем с тобой в стабильном пространстве. Я создавал этот мир таким, чтобы он был максимально стабильным. Он, конечно, не стал совершенным, но погибнет он своей смертью.

– Что значит «своей смертью»? – спросил Костя.

– Это значит, что у моего мира есть концовка, до которой сюжет дойдет раньше, чем мир поглотит хаос.

– Так ведь и должно быть? В идеале.

– Да, – Старик сомкнул пальцы рук в узел, будто что-то утаивая. – Но мы не знаем, из какого мира пришел ты. Существуют другие менее стабильные миры.

– Вы думаете, я пришел из нестабильного мира?

– Это очевидно, иначе тебя не выкинуло бы из того и не засосало в этот.

– Будто я пыль какая-то, смахнули меня с полки, и приземлился я на пол, – пробубнил парень себе под нос. – С чего вдруг мой мир стал нестабильным? Кто, так сказать, махнул тряпкой?

– В моем понимании нестабильные миры – это те, в которых слишком мало элементов было конкретизировано. Чем меньше учтено создателем в процессе придумывания мира, тем больше элементов мир впитывает в себя из междумирья,  тем нестабильнее он становится, что неизбежно приводит к хаосу.

Костя потер глаза, потому что они болели. Положил ногу на ногу, но потом опустил ее обратно, так как поза оказалась неудобной. Он посмотрел на Старика, перевел взгляд на свою руку, которая постукивала по столешнице.

– Извините, но я так и не понял, как работает хаос. Я понимаю, что он поглощает миры, нарушает их правила, создает какие-то катаклизмы, и в итоге мир погибает, – Костя закатил глаза, – видимо, мучительной смертью. Но почему это происходит? Ведь когда я тыкал в детстве пальцем в муравейник, он же не взрывался?!

– Может, с муравейником ничего значительного и не произошло в тот же момент, но ты никогда не пробовал вернуться в то место? Может, нет там уже никакого муравейника, а причина всему твой палец?