Создатели

Когда утром встало солнце – причем встало оно где-то там поверх крыш домов, поверх смога, не попадая в окна к спящим людям, – в небольшой комнате на смятой постели проснулась девушка. И какое-то время не понимала, кто она такая. Тяжело было дышать, будто в нее вставили узкие трубки дыхательного аппарата, который долго эксплуатировался и сейчас уже был засорен, или старый насос не справлялся с подачей воздуха. Глаза открывались с трудом, но девушка все равно скатилась с кровати, натягивая теплую пижаму. Кажется, у нее был жар. Она подошла к зеркалу, волосы опять были спутаны, будто торчали из головы белые дрэды. Девушка узнала в себе Райку и тяжело вздохнула, вызывая этим приступ кашля.

Чтобы согреться и привести себя в чувство, Рая налила горячего чая, который она так любила. Обняла широкую кружку ладонями: от нее приятно шел пар, попадая на веки и щеки, слегка щекоча нос. Этот момент заменял ей все семейные объятия в мире, и покалывания в пальцах отдавались искорками на коже головы.

Проделывая свой обычный ритуал, Райка сделала глубокий вдох, втягивая каждую парящую ароматную капельку чая, чтобы наполниться изнутри теплым запахом молочного сена. Но задержавшись где-то в горле, капельки опали, вдох остановился. Райка вдохнула еще и еще, но ничего, совсем ничего не почувствовала. Эта болезнь, как она могла лишить ее самого дорогого? Рая не могла почувствовать аромат сушеной травы, ощутить с детства знакомый сладкий вкус сухого молока.

Девушка поспешно сделала глоток, и сильно зажмурилась с мыслью, что если она откроет глаза, то расплачется. Вкуса тоже не было, просто горячая слегка горькая вода. Это было жестоко!

С подступающим комком выжидающей боли к горлу, она выдохнула. Райка открыла глаза, и слезы покатилась по щекам. Девушка замерла, в этот момент она выдохнула дождливое поле, запах детского смеха и вкус молочных васильков. Ей не хотелось прекращать выдыхать. И как только воздух в грудной клетке закончился, она сделала еще глоток и еще, но ничего подобного Райка больше не испытала. Чай оставался просто горьковатой водичкой.

Девушка подняла взгляд, когда чашка опустела, и увидела в дверях Нону. Та очень плохо выглядела, будто тоже болела, ее глаза были широко открыты от удивления и легкой взбешенности, как показалось Рае. Снимая верхнюю, слегка мокрую одежду, Нона подбежала к ней, схватила за плечи и долго всматривалась. А потом обняла и села на пол у самых Райкиных ног.

Обе молчали, Райка была ошарашена, а Нона напугана.

– Ты уходила, – сказала Нона, и это не было вопросом, каждое слово звучало обвиняюще.

– Я не уходила, я была слаба, – шепотом произнесла Рая, почему-то чувствуя себя виноватой.

– Нет, я не могла тебя найти.

– Но теперь я же здесь, сижу рядом с тобой, – Райка погладила Нону по голове.

– Почему? Тебе стало лучше? – Нона хмурилась.

– Нет, мне все еще плохо, случилось что-то другое.

– Что? – Нона посмотрела на Райку.

– Тебе виднее.

– Это оно, – Нона встала на ноги, – это точно оно.

Девушка выбежала с кухни, и Райке пришлось пойти за ней. Выйдя в темный коридор, она увидела, что Нона зашла в пустую комнату с бетонными стенами.

– Это все яблоко, – Нона замерла, уставившись на зеленое яблоко, которое лежало на голом полу. – Ты вернула яблоко? – спросила она у Райки.

– Вернула? Нет, я даже не заходила сюда.

– Я выбросила яблоко в окно, – она показала рукой направление полета, останавливая взгляд на оконном проеме, где уже не было осколков, а стекло оказалось целым.

– Уверена? – спросила Райка.

– Конечно, уверена! – они недоуменно смотрели друг на друга. – Как оно это делает?