Создатели

Старик так и не сумел заснуть. Кушетка в кабинете узкая и очень жесткая, тем более сейчас на нее были вывалены книги с двух или трех полок, из-за чего ноги не помещались, и сложно было уснуть. Пожилой мужчина сидел в своем кресле, перебирая пальцами карандаш на столе. Он не собирался ничего писать, это механическая память. Порой ему казалось, что и книга у него пишется благодаря механической памяти пальцев, будто он в этом совсем не принимает участия, и его это расстраивало.

Старик никогда не думал, что встретит в своем мире еще одного создателя. Он находился в состоянии растерянности, которая отдавала страхом. Его появление не сулило ничего хорошего, и Старик это чувствовал. Он с удовольствием отправил бы парня обратно, но не знал ни как это сделать, ни куда именно отправлять. Этот юноша рушил всю упорядоченность жизни Старика. Все выстроенные и распланированные дни теперь шли иначе. Он так долго добивался стабильности, что сейчас перемены давили ему на сердце.

И только в эту минуту, когда Старик сидел за своим письменным столом и бездумно крутил в руках карандаш, он понял, что, возможно, ему нужна была эта встряска, что, может, сейчас ему станет легче дышать, и будет на что отвлечься. И главное – самое главное, – может, он сможет дописать книгу перед тем, как умрет.

– Почему вы не спите? – в приоткрытую дверь постучался Костя.

– Задумался, так и не смог уснуть, – Старик напрягся, он не хотел, чтобы парень входил. – А ты? Я думал, ты спишь.

– Лоти меня разбудила. Можно мне войти?

Старик ответил не сразу. Он уже хотел попросить Костю постоять в дверях, но передумал.

– Зайди.

Парень переступил порог и присел на кушетку, схватив по пути небольшую книжечку из бесформенной кучи рядом. Это, кажется, был сборник стихов, и на какое-то мгновение строки даже показались Косте знакомыми. Но вчитываться он не стал, книга была лишь для того, чтобы занять руки.

– Ничего не трогай, – сказал тут же Старик, и Костя отложил сборник, его сейчас интересовало совершенно другое.

– Честно говоря, мне не дают покоя ваши слова.

– На мой взгляд, это отличная черта для писателя, чтобы его слова застревали в мыслях людей и продолжали свербить мозг еще долгое время, – Старик улыбнулся.

– Вы сказали, что я создатель.

– Да, я так считаю.

– Но я ведь за всю свою жизни не написал ни строчки. Я многого не помню из прежней жизни, но в этом я точно уверен.

– Тебе совсем необязательно быть писателем, чтобы создавать миры.

– Что? – Костя недоуменно приподнял плечи. – Все это время вы говорили мне про книги и создателей, которые придумывают сюжеты и героев.

– Я писатель, и на книгах объяснять значительно проще, – Старик подошел к куче разбросанных томиков и стал убирать их обратно на пустые полки. – Видишь, сколько у меня книг.

– Если я не писатель, то как я могу создать мир?

– Мир создает и поэт в своих стихах, и художник на своих картинах, миры могут существовать даже в мыслях, не переходя на бумагу. Просто мысли, клочки мыслей, летающие в пространстве. Ты не поверишь, но даже из музыки создаются миры.

Костя молчал, новая информация сложно встраивалась в сформированную схему устройства всего существующего. Получается, что каждый, каждый человек может создавать миры. Достаточно просто что-то представить, и это станет реальным. Как тяжело, наверное, стало бы жить, если люди отдавали бы в этом отчет. Как сложно стало бы думать.

– Как много создателей, – протянул Костя задумчиво.

– Не так уж и много, как может показаться на первый взгляд. Не многие могут придумать целый мир.

– И, по-вашему, я могу?

– Ты уже создал.

– Но как?

– Помнишь, что ты мне ответил, когда мы встретились впервые на Венчерском мосту?

– Ответил?  – Костя почесал висок. – Что я ответил?

– Я спросил, если бы ты был писателем, то с чего бы начал свою книгу. Я хотел понять, действительно ли ты тот, за кого я тебя принял. Проверить, способен ли ты создавать миры.

– Я ответил, что нарисовал бы ее.