Создатели

Только брат, лишь он принимал Раю такой, какая она была, с ее нарушенной психикой и расстройством личности, не мирился, как родители, а просто любил обе половинки своей сестры: добрую Раю и взбалмошную Нону. Даже сама Рая не всегда принимала себя такой.

– Как хорошо, что ты смогла спастись! – Костя сердечно сжал сестру в объятиях, будто ей пять лет, не более.

– Если бы не Нона, мы бы… – Рая снова расплакалась и прижалась к его груди. – Знаешь, мы нашли твою картину. Представляешь? Совершенно случайно.

– Скажи, ведь я действительно ее нарисовал? – Рая почувствовала, как участился пульс Костиного сердца. – Правда? Ведь так?

– Да, я видела картину собственными глазами. Она прекрасна, – девушка улыбнулась сквозь слезы.

– Я боялся, что этот образ лишь в моей голове, – его глаза засверкали, и на щеку скатилась слеза.

– Но, – Райка отпрянула и посмотрела брату в глаза, – холст не уцелел после взрыва. Квартира соседа взорвалась, и смежную стену разнесло…

– Это неважно, – остановил ее Костя, – рано или поздно мир, в котором Королева ждет меня, появится на свет.

 

Путешественник приблизился к трем самым близким людям из всех миров, что он знал. И лишь схватился за голову, удивляясь, как он раньше не догадался, кто такой Костя. Видимо, Путешественнику не могло прийти в голову, что пространственный разрез не зарастется и втянет в себя кого-то из другого мира. Более того, не мог он и предположить, что впустит в этот мир хаос из другого мира, не отличающегося стабильностью.

– Что с порталом? – спросила Лоти.

– Он остается открытым благодаря якорям, –  ответил мужчина, пока не решив радоваться таким достижением или винить себя в гибели чужого мира.

– Что за якоря? – поинтересовалась девочка.

– Из того мира вместе с Костей принесло лодку, а из этого мира в разрез засосало яблоко. Они привязаны к порталу и, находясь не на своих местах, не позволяют ему закрыться. Я условно назвал их якорями.

– Но как так получилось, что лодка поменялась местами с яблоком? – Лоти косилась на Костю и его сестру, где-то внутри испытывая муки зависти.

– Не знаю, могу лишь предположить, что газеты, смятые в один комок, держались вместе какое-то время и не могли расцепиться, чтобы разрез затянулся. И этого времени, наверное, хватило, чтобы кроме Кости переместить между мирами что-то еще.

– Но вместе с братом исчезла целая комната, все ее содержимое, – к разговору подключилась Рая, немного успокоившись и отпустив Костю.

– Вы так меня расспрашиваете, будто я знаток! Думаю, все остальное улетело в междумирье. Дыра в пространстве, знаете ли, тоже нерезиновая. Можно у Старика спросить, он должен знать.

Никто ничего не ответил, и какая-то тяжелая тишина нависла над Венчерским мостом. Сердце в груди Кости опять сжалось, а улыбка сошла с лица.

– Старика убили, – Костя хотел сказать что-то еще, вроде того, что они пытались его спасти, но не смогли. Что обычно говорят в таких ситуациях? Какая стандартная фраза могла бы его оправдать или успокоить совесть? Костя не смог такую найти.