Страница 8 из 35
— Ишь, сколько насдевала-то на себя, - ворчал Владмир, торопливо расстегивая пояс на Мире.
Жаркие руки мужчины нырнули под нижнюю рубашку девушки и отодвинули тугую полоску ткани, что поддерживала грудь.
- Доберись-ка, попробуй!
— А, ты вот попробуй и доберись, -усмехнулась Мира, помогая ему, - ты-то мне почти совсем голенький достался, как младенчик из купели.
— Младенчик, говоришь, хорошо… Знаю, ты младенчиков шибко любишь, ласкаешь, наглядеться не можешь, хочу, чтобы и я также был люб тебе. Погоди, совсем скину одежу…
Владмир поднялся перед ней во весь рост, стаскивая пояс с ножнами и сами кожаные штаны.
— А, теперь я каков тебе кажусь? Неужто, все еще дитем малым?
Девушка взаправду смутилась и отвела глаза в сторону:
— Вижу, что мужчина взрослый, не спутать...
— А коли так хорош, так чего очи прячешь, смотри!
— Девице стыдиться положено, может, ты меня проверяешь.
— Так ведь ты уже знала мужчину?
— И что с того? Все, что знала, успела забыть, пока сюда добиралась, а в вашем мире ни с кем по кустам не валялась, да и на сеновал ни к кому не лазила. Могу и сейчас уйти, не удержишь!
— Ай ли — не удержу!
Мира сердито губки надула, руками груди прикрыла и уже потянулась было за рубашкой, как Владмир оказался на коленях перед ней.
— Куда ж собралась-то, краса моя суженая, не пущу ведь… Долго ты мне душу маяла, а уж теперь вся будешь моя!
— Силой возьмешь?
Серые глаза Владмира огнями вспыхнули:
— Принуждать не стану, а сегодня же объявлю тебя невестой своей, как наварим пиво да медовуху, сыграем и свадебное торжество. Там уж не отвертишься!
Мира не знала уже продолжать ли сердиться или все в шутку пустить. Обежала взором статную фигуру князя. Хорош! И душе и телу мил, так чего же себя пытать и его маять.
— Стало быть люба я тебе, братец названый?
— Люба безмерно, Мирославушка, и братцем более не зови, не доброе это дело, сестре подол задирать.
— Так ведь мы не родня по крови. Батюшка твой меня по доброте в дочери взял.
— И то славно, что не родня, иначе бы век мне дома не бывать. В поход бы ушел, чтобы тебя с другим не видеть.
— Разве до меня о зазнобе не страдал? Что же прикипел к девке чужой, да безродной?
— Приворожила, бесстыдница…
— Не умею я колдовать!
— Врешь, девка, губы твои умеют, очи синие, да руки нежные, уж такую власть взяла надо мной, что и глянуть на тебя лишний раз боязно. Одно средство есть против твоих чар…
— И какое же это средство?
Мира притянула колени к своей голой груди, перебирала пальчиками растрепанную косу с запутавшимися соломинками, с любопытством глядела на князя.
— Известно, какое средство. Самое мужское…
Владмир сел совсем близко и, откинув волосы с плеча Миры, прошелся поцелуями по ее руке.
А в это время за стенами сарая взволнованно переговаривались двое дружинных:
— Князь сегодня больно зол на сестрицу. Как бы не обидел девчонку, уж так-то норовом крут.
— И мне кажись, шибко тихо у них стало. Не к добру, знать. Уж Мирка-то мастерица голос подавать, давно бы вопила, если что…
Старый Ират поморщился:
— Пойти, что ли - заступиться за девку, а то и впрямь выпорет, не ровен час, при всех обещал.
— Станется с него, сегодня как с цепи сорвался.
— Знать, надо идти.
Осторожно приоткрыв двери, Ират тихо прошел внутрь сенника и остолбенел, увидев, как на охапке свежего сена переплелись обнаженные тела. В первое мгновение воин неладное подумал, уж хотел оттащить обезумевшего господина, да вдруг узрел, как руки девушки ласково скользят по сильной смуглой спине Владмира. Услышал Ират и мягкие стоны, что срывались с губ Миры, заметил, как сама прижимала ножку к бедру князя.
— Желанный мой!
— Радость моя, ясочка...
И поцелуи, поцелуи, поцелуи…
Ират так же тихо выбрался за двери, вышел к своим, очи в землю потупив.
— Ну, чего они там? - тревожно вопрошал его Корча
— Беседу ведут! - буркнул Ират, усаживаясь на бревно, что служило во дворе общей скамьей.
— А что ж ничего не слыхать? - удивился любопытный Семка
— Так, шепчутся же… - пожав плечами, пояснил старый дружинник
— Ну, коли эдак, пущай себе...
— Вот и я о том же. Пущай, ежели любо им...