Страница 15 из 16
Я продолжал путь. Дорога и в самом деле наличествовала, хотя на дорогу походила мало. Но, во всяком случае, лианы при ходьбе не мешали, а с двух сторон шли две колеи. Короче, по-любому дорога.
Так я дошел аж до границы с Угандой. На самом деле, я не знал, где эта граница находится. Я вообще не был уверен, что сумею ее определить. Африка в этом смысле весьма своеобразна. Видимо, понятие «контрольно-следовая полоса» – понятие, совершенно чуждое африканскому менталитету. За комментариями опять же к Аресу, потому что КСП – это по его ведомству. Хотя он вряд ли станет что-то комментировать, потому что давно отошел от дел.
Шагая по этой убитой дороге, я внимательно таращился вперед. Если граница хоть как-то обозначена, то там должен быть хотя бы шлагбаум или домик для пограничников-таможенников. Но ничего подобного не наблюдалось. И я решил, что либо граница не обозначена вообще, либо ее не охраняют, потому что нафиг никому не нужна.
Я ошибся. Граница, может, и не была обозначена, но ее охраняли. Передо мной неожиданно выросли трое, одетых по форме. Двое – судя по всему, подчиненные – держали карабины. Третий, в кричаще оформленном, – правда, в стиле «сделай сам», – кителе, был явно офицером и командиром группы. На его шее болтался автомат.
Поскольку дорогу они мне перегородили, пришлось остановиться.
– Ну? – спросил я. Хотелось объяснений. Мало ли, что они в форме. Может, дезертиры из армии какой-нибудь Буркина-Фасо. Сбежали к черту на кулички и живут теперь разбоем.
– Лейтенант Гамадрилло! – козырнул офицер. Он верно истолковал мои сомнения, и даже продемонстрировал не то жетон, не то удостоверение – я даже рассмотреть не успел, что это было, настолько быстро загадочная штуковина снова исчезла в нагрудном кармане его кителя. – Пограничная служба Уганды. Куда это мы направляемся с автоматом?
– Ищу крылатого зверя Бодо! – страшно вытаращив глаза, произнес я привычную фразу.
– Это не в Уганде, – бесстрастно возразил Гамадрилло. – Сафари проводятся в Кении. Шагай к Намурупуту.
Мне подумалось, что все складывается не так уж плохо. Вернусь километров на пять – и обойду пост стороной. Я не очень горел желанием сходить с дороги, потому что Южный Судан оказался неожиданно богат на какие-то почти джунгли, но это был лучший выход из положения. И я повернулся к пограничникам спиной, чтобы воплотить свой план в действие.
– Стоять! – негромко сказал Гамадрилло. И, главное, удачный момент выбрал – у меня не было глаз на затылке, и я понятия не имел, целятся в меня служивые, или шары между ног гоняют. В любом случае, рисковать не стал. Остановился и застыл, неподвижный. – Ты ведь все равно уже на территорию Уганды зашел, – вкрадчиво продолжил Гамадрилло, – а раз так, то давай-ка посмотрим, с чем ты сюда зашел. Сними автомат и брось его под ноги. А потом поворачивайся к нам.
Я не стал спорить. Я герой, но не безумец (хотя был и такой эпизод в моей биографии). Бросил под ноги автомат и медленно повернулся. Но руки поднимать не стал – приказа не было, а преждевременная капитуляция не в моем стиле.
Лейтенант Гамадрилло пристально всматривался мне в лицо, стараясь понять, испугался я или нет. Не испугался. Что ж, хреново, но не смертельно.
– А теперь вытащи все из карманов. Проверим тебя на контрабанду.
Хо! Автомат, получается, не контрабанда?!
Я медленно принялся опустошать карманы штанов и разгрузки. Нож охотничий, нож перочинный, сто пятьдесят баксов, четыре фляги со спиртом… Бумажник с остальными деньгами был упрятан в берцы. Неудобно, но, до поры, до времени, надежно.
– Это все? – недоверчиво спросил лейтенант.
– Ага.
– А сигареты? Наркотики?
– Извини, дома забыл.
У него был такой расстроенный вид, что я ощутил легкий укол стыда, хотя вообще-то мне это не свойственно. Последний раз подобное чувство посещало меня, когда я чистил конюшни у Авгия.
– Что во флягах? – Гамадрилло постарался быстро взять себя в руки, но его кожа, и без того более бледная (видимо, сказывалось присутствие европейской крови) побледнела еще больше, выдавая внутреннее волнение.
– Спирт.
– Спирт – контрабанда! – немедленно отчеканил он, возвращаясь к своему естественному цвету. – И доллары – тоже контрабанда. В Уганде имеет хождение только наша валюта.
– А ножи?
– Охотничий – контрабанда. У тебя ведь нету угандийского разрешения на его ношение?
– Просрочено, – ухмыльнулся я. – Что на счет автомата, жилета, другой одежды? У меня трусы фирменные, от Дольче и Габбана.
Теперь Гамадрилло потемнел. Он считал, что я не имею права упражняться в остроумии, когда меня так беззастенчиво грабят. Я считал иначе, но сообщить об этом не успел, потому что события вдруг приняли неожиданный оборот.
– Это наша территория, Андрэ, – раздался за моей спиной ленивый голос. Трое пограничников, а по совместительству – таможенников и грабителей, до того гневно пялившихся на меня, подняли глаза, чтобы посмотреть, кто помешал им разделывать честного путника. Мне тоже было интересно, и я обернулся.
Метрах в десяти, у обочины дороги, стояли еще пятеро вооруженных негров. Вернее, стояло четверо, а один сидел на корточках и с безразличным видом курил сигарету. Одеты они были, кто во что горазд и, в отличие от пограничников, поголовно вооружены «Калашниковыми». Никто не целился в опешившего Гамадрилло, но автоматы были в руках и, возникни перестрелка, ее исход станет ясен еще до того, как прозвучит первый выстрел.
Гамадрилло дослужился до лейтенанта, а значит, был не совсем тупицей. Он понял, что сопротивление бесполезно, и только раздраженно буркнул:
– Черт побери, Лу! Это опять ты…
Лу – очевидно, главный в группе, не стал отрицать очевидный факт, только напомнил:
– Это наша территория. Ты все время забываешь об этом. Уходи.
За спиной послышались шаги. Я оглянулся через плечо и увидел, что пограничники понуро удаляются. Первым, как и положено командиру, снова следовал лейтенант. Только на сей раз он выглядел не так браво. Даже яркие нашлепки на кителе поникли и потускнели.
– Отлично исполнено, Лу, – я снова повернулся к группе с автоматами. – Это были не пограничники?
– Пограничники, – усмехнулся он. – Только до границы еще две мили по прямой. По дороге – так все четыре будет. И не лень ему туда-сюда мотаться? Ведь знает, что попадется. В который раз уже попадается. И все равно идет. Ног, что ли, не жалко? – Лу пристально посмотрел на меня и доверительно сказал: – Понимаешь, не люблю, когда он на моей территории грабит прохожих.
– Разделяю, – искренне согласился я. – Тоже не люблю, когда меня грабят на твоей территории.
– Ну, – Лу снова широко улыбнулся. – От этого тебе все равно никуда не деется. Эй, ты, грязный ниггер, сходи, забери у него автомат. – И тот, что сидел, получил ласковый пинок под зад. После чего встал и с нескрываемой ленцой побрел ко мне.
Я снова почесал бороду. Кажется, «грязными ниггерами» негры друг дружку в Америке называют, нет? Или прогресс уже сюда докатился? Черт, в таких местах, как Южный Судан, с прогрессом всегда непонятки – то ли докатился, то ли нет? А если докатился – то во благо или во зло? Из постоянных оставалась только жадность черных братьев. Прежде за полпуда бусинок и блестящих железяк у какого-нибудь вождя можно было легко наменять себе выводок первоклассных рабов. Нынче Африку бусами и блестяшками затоварили, нынче, кажется, здесь спрос на автоматы, спирт и зеленые деньги. Нахрена, спрашивается, грязному ниггеру спирт и зеленые деньги? Автоматы еще туда-сюда… Все дело в жадности, говорю же.
А вот я не жадный, мне на баксы и автомат как-то плевать. Но со спиртом расставаться не хотелось. Сугубо из практических соображений. Африка, черт побери – родина слонов, малярии, сонной болезни и разного прочего триппера. Без спирта в Африке совсем никак. Я пробовал, мне не понравилось. Поэтому сейчас попытался договориться. Хотя, признаться, разговорная дипломатия – не мой жанр. Вот Крысеныш – тот бы преуспел. А мне проще кого-нибудь по башке стукнуть. И времени меньше отнимает, и гораздо доходчивее получается. Только у негров были автоматы, а мне очень не хотелось расставаться со спиртом. Волей-неволей пришлось работать ртом. Чертов прогресс! Прежде-то от копий и топоров можно было любым дрыном отмахаться. С автоматами такая халява не пройдет. Автомату на все эти подручные средства – чихать и кашлять. В буквальном смысле. Тем более, когда таких автоматов пять штук.