Называй меня Богом

…Или, быть может, он найдет более приятным остаться в кресле, лицезря, как мое платье скользит по коже, открывая взгляду вершины и впадины, любовно объятые шелком. Тогда я подогрею его бездействие откровенными поглаживаниями себя…

…Но если он и тут усидит – не поколеблется мое самолюбие, ведь его глаза горят огнями похоти и страсти - я приближусь. Опущусь на колени перед ним, проводя по напряженным рукам ладонями, сминая ткань одежд, снимая их с его разгоряченного тела. Вылепленного удивительно чудно... такого поджарого, крепкого…

…Его губы будут полизывать и посасывать, вкушая спелые плоды, руки - стремиться к венцам грудей. Медленно заходя за мою спину, как хищник, он будет пожирать глазами мое обнаженное тело. Касаться руками, обнимать. Мужские пальцы проникнут под шелк моего белья, выбранного специально для этого вечера... и далее, в промежность, влажную и ароматную, жаждущую прикосновений. И будет танец откровенных ласк клитора и внутренних стенок лона…

…Я буду трогать себя, как если бы это были его руки, выгибаться навстречу эротическим картинам, расплывающимся по коже под его неумолимым взглядом. И тогда он сам нападет, яростно избавляясь от одежды, готовый меня покорять. Он перехватит инициативу, обнимая губами горошины сосков, потягивая и сминая в жарких ладонях. Медленно снимет белье с бедер, ног, усаживая меня на тумбу позади, спиной к зеркальной поверхности. Раздвигая мои бедра с хищным выражением лица. Вдохнет аромат моего желания с такой жадностью, что я все еще буду слышать его, когда мужской язык начнет свою откровенную пытку над моей вопрошающей плотью...

…Я буду вкушать его кожу, освобождая ее от ткани, ласкать губами, направляясь в определенном, ясном для нас обоих, направлении. Я буду наслаждаться горячим восставшим мужским естеством, откровенно пожирая его взглядом, а затем вбирая в рот как можно больше, полизывая и посасывая. Ему понравится. Он будет сидеть с запрокинутой головой, надавливая на мою голову, накручивая мои локоны, пытаясь направлять. Я подчинюсь немного. И доведу его до изнеможения, не позволяя кончить…

…Он припадет губами к моей пояснице переходя на ягодицы, и будет покусывать их, пока я не начну всхлипывать, отчаянно сдерживая свои стоны неудержимого желания. И тогда он приспустит свои брюки, и резко заполнит глубины, заставляя мои бедра двигаться по направлению к себе, изгибать поясницу, захватывать коготками тугие мужские ягодицы…

…Руками вцеплюсь в его плечи, не понимая, как упустила момент полного оголения. И когда уже станет не важно, кажется ли мне, или я действительно стону в голос, его подрагивающий член проникнет в мое лоно, обладая всецело. А я буду отвечать всем телом, наслаждаясь его ненасытностью, буду максимально напрягать внутренние мышцы, чтобы ему было труднее проникать, подогревая его агрессию в жажде получить меня полностью…

…Я заберусь верхом, насаживаясь на его плоть, поглощая и вбирая в себя, обнимая внутренними мышцами. Откинусь на колени, практически ложась на них... ухвачусь за подлокотники для опоры и покажу, какая я яростная наездница. Он будет наслаждаться не только ощущениями, но и видами. Будет ласкать руками ему принадлежащее тело. Будет рычать от того, насколько глубоко проникает каждый раз…

Часть вторая

Распутник

Комната освещена лишь слегка рассыпчатыми мелкими огнями и текущей по стенам водой. Жду. Уже говорил с Раймиром, хозяином заведения, уточнив чего хочу, и предложив соответствующую плату. Конечно, бес согласился – а кто в здравом уме откажется пополнить свой бюджет настолько большой суммой за то, чем занимается ежедневно?

Играет музыка, негромкая и плавная, предваряя вход в мир чувственных иллюзий. Я хотел этого – а значит получу. Всегда получаю желаемое. Смею надеяться, моя… гостья… тоже обретет именно то, чего хочет. А быть может – даже немного больше.

Тем временем она является. Тонкая, гибкая, неимоверно прекрасная. Сколько ударов сердца я её ожидал? Время мое с недавних пор не измеряется секундами. Смотрит в зеркало, кончиками нежных пальцев прикасаясь к резной лепнине лица. Самого прекрасного из виденных мной в жизни – просто потому, что лицо это принадлежит ей.

Гляжу на нее, пропуская удары сердца.

Один.

Два.

Три.

Наглухо застегнут ворот черного мерцающего платья. Волосы подобраны вверх, открывая мелькание молочно-белой кожи. Смотрит огромными прекрасными глазами. Глядит на меня в упор, жадно пожирая взглядом, влажно проводя кончиком языка между мягких податливых губ, которые мне так и хочется попробовать на вкус.

Четыре.

Пять.

Шесть.

Идет к софе у стены, попутно расстегивая мелкие черные пуговички на вороте платья, уже готового пасть к её ногам. Бедра покачиваются в такт движениям, ткань скользит вниз, открывая совершенные изгибы и расцвеченную узорами молочно-мраморную кожу. Выдыхаю – как мне кажется, весьма шумно – а на деле же едва слышно и ощутимо, но в комнате явно становится на пару градусов жарче.

Семь.

Упирается взглядом в мое лицо, и я задыхаюсь от еще большего прилива желания. Потому что в глазах её бездна и отражение того, что я жажду с ней сотворить.

- Ты опоздала.

- Да, господин, - вопреки словам, в её голосе нет ни капли раскаяния.

- Не боишься заставлять меня ждать?

- Я, в последнее время, боюсь все меньше.

В её голосе отголоски улыбки и море скрытой сексуальности. Так и тянет попробовать на вкус, который – я знаю это наверняка – поразит меня, как делал это и ранее.

Потягивается, как кошка. Гибкая, грациозная, чуть опасная. Да, она точно знает себе цену. И я тоже знаю – она просто бесценна. Тонкие пальчики царапают обивку, а взгляд становится чуть более шаловливым, предваряя падение ткани платья вниз и последующее обнажение тела… О, тут есть на что посмотреть. Белье отсутствует напрочь, лишь тонкая паутинка чулок на стройных длинных ножках четко обрисовывает все контуры и изгибы. И ажурный поясок, придерживающий тоненькие лямочки, льнет к плоскости живота.

Кажется, на какую-то секунду я забываю, как дышать.

- Подойди. – Это мой голос, хриплый и вибрирующий, как камертон.

С королевским, или даже божественным достоинством она встает на мягкий ворс ковра. Переступает ненужную мерцающую ткань платья. Кладет руки на тяжелые округлости грудей и чуть сжимает соски, не обращая ровно никакого внимания на недовольный рык, произвольно вырвавшийся из моей груди. Это я должен сейчас терзать твою плоть прикосновениями, обожать тебя своими пальцами, наполнять дыханием, понимаешь? От немедленного порабощения тебя спасает только сила самого Распутника, заключенная где-то глубоко внизу, в тайных подвалах, знаешь?Четкое осознание и довольство ситуацией царит в её взгляде, приводя меня в неистовство.

Хочу…

Встаю навстречу, не в силах ожидать её приближения на одном месте. Облизываю губы, как змея, старающаяся ощутить вкус жертвы в воздухе. Я – Светлый? Правда? Она наполняет мою суть отнюдь не светлыми желаниями, возможность осуществить которые я поищу сам. И найду. Она чувствует это инстинктивно, выдавая себя легкой дрожью и расширившимися зрачками. Правильно. Бойся моих желаний теперь, ведь ты сама их разбудила.

Снимаю пиджак, забрасывая его на спинку кресла. Кажется, такие я видел еще во времена одного из Людовиков, во Франции, однако, мозг улавливает это лишь секундно. Так, наверное, утопающий цепляется за соломинку в попытке вдохнуть спасительный глоток кислорода. Её руки спускаются ниже, лаская нежную кожу между грудей, нисходя на грудную клетку, живот и, наконец, проглаживая бедра. Уже за одно это зрелище можно отдать жизнь, но… что такое жизнь, если ты бессмертен? Снимаю рубашку, отправляя её вслед за пиджаком. Хочу чувствовать всем телом то, что творю с тобой, ангел мой…