Называй меня Богом

- И что ты будешь делать без меня? - интересуюсь, потому что все в нем мне любопытно.

- Ждать. Скучать. Без тебя каждая секунда будет вечностью.

Еще одной, из многих других, которые он коротал без меня, в объятьях других женщин. Я все-таки ревную?

- А другие? - не удерживаюсь от вопроса.

- А разве есть другие? Я же обещал, что только твой. Это слово я намерен сдержать, что бы ни случилось.

Так и хочется спросить - а если меня не станет? Но сдерживаюсь. Это больно - вообразить мир без него. Не разрешаю себе даже допускать такой мысли. Потому не хочу, чтобы он представлял. Лишь соглашаюсь с его словами, признавая свое маленькое поражение. А была битва? А какая разница?

Эйд тянется поцелуями, ластится, я отвечаю.

Это так все волнительно, счастье и горе сменяют друг друга резко и ярко.

Неудобно, ощущать все более остро. Видимо, увеличились не только силы, но и эмоции.

- Первым должно быть ментальное общение, но принцип немного разный. Попробуешь позвать меня?

Наставляет, уже уверенный, что у меня выйдет. Явно слышу это в его голосе. Но я однажды лишь докричалась до Ланы, и еще - общалась с отцом. Это было странное и сложное действо, в силу неосознанности с моей стороны. И никак не вспомнить с точностью, почему оно получилось. С Истиной припоминаю только, что была зла, у меня не выходило призвать ее, а положение было отчаянное. А с Лэйдером – там был его мир, отцовская энергия была повсюду. Уверена, она была катализатором.

Сейчас же Эйдан рядом, боль от расстояния мелькает на горизонте, но я пока не хочу злиться на него за это. Предполагает ли мой Бог, что есть возможность после укрощения силы не остаться такими же, подходящими друг другу, как сейчас? Как он там говорил? " Великая Пустота знает, что нужно её детям"…

А я знаю, что ничего не изменится по окончании учебы. Эйд будет нужен мне и тогда, как сейчас. Так же, как знаю, что он услышит.

Теперь уверенность в нем, и в себе - залог моего спокойствия. И я буду уверенной.

Прижимаюсь щекой к его груди, и, не давая себе отступить, проговариваю, ментально наращивая громкость:

Я люблю тебя.

Девочка моя! - тут же расцветает у меня в голове. Эйд притягивает мое лицо, обнимая его и руками, и счастливым огненным взглядом. - Как же я люблю тебя!

Божественные поцелуи опаляют меня, выжигая любимое имя знаменем в моей душе. И я буду носить его гордо.

***

Мы перемещаемся в обитель Богини Истины.

В пустоте я держусь за него так крепко, что у меня затекают руки. И склеиваются ресницы.

Разлепляю их, когда Эйдан чуть отступает, беря меня за руку. Едва пожимает ладонь, словно подбадривая.

С ним я одна, но с другими - совершенно иная. Мои чувства закрыты для них. Им не познать меня так, как Огонь, и не понять.

Потому, смотрю настороженно и чуть агрессивно.

Окружающее странно. Пушистый охровый ковер под ногами, сам пол зеркальный. Обстановка скудная, словно поставили лишь самое необходимое... на данный момент.

Бог Времени и Богиня Истины - каждый встречает нас по-разному. Зариланна с неким любопытством, но будто сквозь дымку. Отец настороженно, и в точности так же агрессивно, может, даже более.

- Интересно швыйхты пляшут, - выдает Лана, потирая кисть руки.

- Ты прибыл как раз вовремя, чтобы погаснуть, - шипит папа.

Моя боль вырывается наружу в следующее мгновение, когда отец наносит первый удар.

Боль за того, кого я люблю всем сердцем.

Эйд принимает пощечину. Темная энергия разрывает кожу и мышцы, оставляя после себя рваную рану, сочащуюся золотым ихором.

Мой ступор превращается в отчаянный крик в разрушающейся пустоте:

- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!

Встаю между Старшими Богами. Глупо, но мне все равно. Не задумываюсь о возможном риске, просто это не важно. Чувствую, что Эйд пытается отгородиться от меня, словно защищая. Защищая не только от последствий, но и от причин. Какое они имеют право так поступать со мной? Как они могут ставить меня виновницей?

Да как вообще наша ситуация могла разрастись до столкновения двух старейших?

Между их яростью и моим отчаяньем такая малая разница сейчас, потому что и оно постепенно перерастает в ярость.

- Я не позволю вам драться из-за меня! Папа!... Эйдан....

Последнее с мольбой. Не могу не смотреть на его затягивающуюся рану. Не могу не думать о новых...

Ловлю его взгляд, но почти не вижу глаза. Их постепенно затягивает пламя жажды ответить.

Где-то рядом раздается голос Зариланны. Она тянет меня назад, убирая с поля битвы.

- Что ты, детка… Разве же они дерутся? Вот когда кора планеты трескается от того, что на разных полушариях время идет с разной скоростью… И из пролома коры бьет столп пламени до самого неба. Вот это значит – они дерутся. А это так… Всего лишь милая дружеская беседа.

Хороша беседа: делать друг в друге дыры, не разбираясь. Давайте, допустим трескающийся покров планеты и тогда начнем разводить панику... Только тогда я умываю руки!

- Да-да. Иди ко мне, малыш…Побеседуем, - тем временем ярится отец. В руках Эйдана появляется плеть, объятая пламенем. Его лицо светится улыбкой.

Не хочу смотреть! Не могу отвести взгляд.

В момент, когда змея плети со свистом обрушивается с невероятной скорость и силой на Бога Времени, я стремлюсь вперед, и врезаюсь носом в преграду.

– Так, ты куда, Одиссей, без жены, без детей! А ну, стоять! - выдает Лана. Снова стебется!

А мне это не шутка. Прозрачной стеной, преграда сотворенная Истиной, стоит между мной и разрушительной схваткой дорогих мне Богов.

Нет! Только не так! Я начинаю колотить по щиту руками.

- Пусти меня к ним! - отчаянно рвусь сквозь плотное пространство.

Зариланна лишь скрещивает на груди руки.

- Пусти!!! – вновь атакую преграду, повышая звук голоса.

- Прости, но ты там лишняя. Побыть грушей ты еще успеешь.

Да мне плевать на себя!!!

- Они поубивают друг друга! Пусти меня, Темная! Пусти! - пытаюсь пробиться чуть дальше, но ответом мне служит лишь вибрация щита. - Да чтоб Шурик все твое оружие заныкал! - летит проклятие в Богиню.

Отец вновь уходит от хлыста, нападая. Не выдерживаю всей нелепости происходящего, с упреком давлю на логику, обращаясь в самую гущу схватки.

- Ты мне отцом лишь три дня назад стал! Еще под домашний арест посади! Ты мне сам мужичину выбрал! И недоволен?!

- Не мешайся, дочь! Взрослые беседуют.

Этих взрослых бы в ясли, в разных концах Великой Пустоты!

- Эйд, не смей. Это же твой брат! Мать моя Жрица! Он отец мне!

И на кой тьме я вообще пытаюсь противостоять их решению? Почему мне не все равно? Было бы намного проще. Вон, как Ланке.

- Перестань вопить. Ты их не остановишь. Далеко они не зайдут. По крайней мере, слишком далеко.

- Легко тебе говорить, Лана, - пытаюсь скинуть ее рука с плеча. – Ты не умеешь любить. И НЕ ПОНИМАЕШЬ!

- Тсс, не сотрясай свою стихию. Воздух, верно?

Какая сейчас разница? Ну, да и что? В ответ лишь киваю.

- Зачем они так? – горько обращаюсь к Истине.

- Причина и следствие, причина и следствие… - смеется.

А мне не смешно! Я причина! И какого следствия!