Страница 77 из 81
Дагмар подмигнул напряженному Веймару и с хрустом переломил суставы бараньей ляжки на серебряном блюде.
— Я решил взять мальчишку под свою лапу, пусть будет при мне, чтобы с ним опять не стряслась беда. Конечно, только до приезда Марин! Нечего такому смазливому юнцу ошиваться возле моей беременной женушки. По сравнению с ним я выгляжу вывернутым из земли корявым пнем, а дамы на сносях переменчивы и капризны.
— Именно! - сузил глаза Веймар. - Подойди-ка поближе, парень, или ты намерен до ночи прятаться по углам?
— Я вовсе не прячусь, господин барон, просто… просто не знал, как вы примете меня после нашей последней встречи, я немного опасался, что вы… э-э… не позволите мне поздороваться с леди Катрин, к которой я лично… ммм… питаю… восхищаюсь… благоговею...
Ансельм замялся и попятился назад, слыша приглушенное ворчание разъяренного хищника. Катя только покачала головой, положив ладошку на колено Веймара, а потом наклонилась к его уху и быстрым шепотом произнесла:
— Успокойся и не рычи! Зачем мне связываться со щенками, если в постели ожидает матерый ручной волчище, весьма опытный в соблазнении почти невинных хозяек? Мне и тебя-то много… боюсь, к нашей первой брачной ночи я уже буду измучена как эта несчастная рыбина на тарелке… Ох, Веймар! Позволь мне просто повеселиться с друзьями, выпить немного разбавленного вина и спеть пару веселых песенок.
— О вине можешь сразу забыть, Нарида сказал, чрезмерное увлечение этим напитком способно дурно повлиять на наше будущее потомство.
— В таком случае, дорогой жених, вам бы я тоже не советовала так часто наполнять кубок, - строго заметила Катя, приняв воистину царственный вид.
— Вы полагаете? - притворно удивился Веймар.
— Даже уверена!
— Что ж… - вздохнул барон и деланной покорностью ответил, - видимо, придется вам уступить, несравненная.
— И вовсе не мне! Это на благо ваших будущих волчат, господин де Лостан.
— Что я слышу! Леди сама называет будущих детишек волчатами, а ведь когда-то это слово обижало ваш тонкий слух… - лукаво заметил он.
— За последние дни мое мнение слегка изменилось… Когда любишь волка, надо быть готовой к тому, что наши малыши будут немного «волчатами», лишь бы не слишком кусали мою грудь, когда станут требовать молока.
Катя с очаровательным вызовом посмотрела на Веймара, а тот, до глубины души тронутый ее словами о детях, в который раз возблагодарил своего Зверя за прекрасную женщину, обещавшую ему всю полноту семейного счастья. И в глубине души тотчас послышался снисходительный отклик собрата.
«Ну, еще бы тебе меня не хвалить, где уж самому-то сыскать такое сокровище, как моя хозяйка… моя очаровательная Катрин! Тут могло помочь только обостренное чутье и волчья интуиция. Учись, мой человеческий собрат и цени сей бесценный дар, что преподнесли тебе Боги, которым на мгновенье вздумалось проснуться от Древнего сна, снизойдя к моей дикой жажде…
Человеку ли - зверю должно быть ясно одно: как бы ты не был богат и облечен властью, как бы не были крепки твои мускулы и остры клыки - все это тлен, если нет рядом родной половинки, с которой ты можешь разделить и деньги, и славу, и свежепойманную дичь... Гра-ахх...».
Скоро Веймар сменил гнев на милость, благосклонно разрешил юному гостю присоединиться к застолью, и своды залы огласились звучными мелодиями. Катя и Ансельм вспомнили о «веселом короле», что «громко крикнул свите своей подать кубки, набить трубки и позвать скрипачей».
Затем Дагмар прорычал какую-то зловещую и не очень приличную балладу о неверной жене, которая, не дождавшись мужа из военного похода, соблазняется проезжим торговцем и дарит ему свою честь в обмен на новое платье, в котором ее потом и задушит объявившийся вскоре супруг.
Веймар петь отказался, но позволил невесте немного потанцевать под наигрыш популярной в Гальсбурге мелодии, после чего Катя отчаянно захотела посетить столицу «с кратким визитом в каком-нибудь далеком будущем»… о чем барон, разумеется, ничего не желал слышать.
Этот вечер в компании друзей прошел великолепно, впрочем, как и последовавшая за ним ночь. После обильной трапезы и долгих разговоров гости, наверняка, крепко спали в отведенных им комнатах, а вот хозяин Ульфенхолла и его суженая задремали только ближе к рассвету. Столько всего хотелось обсудить, и не обязательно словами...
Утром Дагмар с Ансельмом собрались уезжать в Черные камни, с собой они также прихватили бродячего менестреля, надеясь, что он будет еще немало дней веселить их в имении Даркоса. Катя неохотно расставалось с забавным музыкантом, однако, не стала спорить и только задала Дагмару вопрос:
— А почему же вы не оставили певца леди Марин? Он вам явно не конкурент и мог бы развлекать своей игрой эту славную даму.
— Вовсе ни к чему! В Тарлей худо идут дела, они там едва концы с концами сводят, на поместье одни долги... Никос де Альба каждый день готовится отдать душу предкам. Зачем Марин еще один лишний рот?
— Вы хотите сказать, что леди недоедает? И вы ничего не предприняли? - ужаснулась Катя.
Дагмар вспыхнул от подобного предположения.
— Она не пожелала ехать со мной, понимаете? Я привез ей кучу провизии, оставлял золото, но от него она тоже отказалась. Эта гордая женщина решила, что до конца останется с мужем, видите ли, ему непременно нужно помереть в родовом имении. Если Марин вдруг сбежит с ребенком, дядя Никоса просто вышвырнет больного племянничка из его клетушек, а замок немедленно заберет себе.
— Как все печально... Значит, Марин отказалась от услуг вашего менестреля?
— Он вовсе не мой, Марин сама его нашла где-то в дремучей чаще, притом она сама отлично брякает на этом… как его там зовут… такие маленькие дощечки, надо их нажимать и будет звучать дивная музыка… много-много дощечек в одном ряду…
— Пианино? Фортепиано? - подсказывала Катя.
— Нет… как-то иначе она его называла… кол… клав…