Прикосновение ангела

За окном шел дождь. Андрей ворочался в кровати. Не мог уснуть. Обычно он быстро засыпал. Его не тревожили никакие мысли, и он не поддавался долгим изнурительным ночным раздумьям. В голове его было пусто, но уснуть не мог. Просто лежал на спине, смотрел в потолок, заложив за голову руки, и слушал дождь. Его не особо волновало, что в одной из комнат на первом этаже сейчас находился чужой человек. Ему было все равно, что хрупкое тело девушки покрыто ранами, что она очень страдает. Но его беспокоило то, что, возможно, отвечать придется ему. Волей-неволей он оказался втянут, и теперь должен будет нести ответственность, хотя бы за то, что привез ее к себе домой.

Андрей не боялся ответственности, или же чего-то другого, но ему не хотелось впутываться во что-то лишнее. Поэтому он предпочитал разбираться с помощью денег. Их всегда было предостаточно.

Молния озарила комнату. Мужчина не шевелился. Даже не вздрогнул от ослепительно белой вспышки. Погода разгневалась не на шутку. Рвала и метала. Поднялся сильный ветер. Началась гроза. Он не боялся грозы. Холод или тепло? Все равно. Лишь бы минимальное беспокойство и минимальные последствия.

Спать по-прежнему не хотелось. Андрей поднялся и спустился на первый этаж. Прошлепал босыми ногами по прохладному кафелю в кухню. Налил стакан воды. Еще одна вспышка осветила комнату.

Он посмотрел на кухонные ножи, лежащие подряд по размеру на подстилке. Взял один из них и провел по лезвию кончиком пальца. Острый… Мужчина положил ножик на место, выпил воду и пошел обратно, но возле двери в гостевую комнату остановился. По ту сторону не было слышно ни единого звука. Умерла или спит? А может сбежала?

Он осторожно приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Девушка сидела на полу, по-прежнему кутаясь в его пиджак. Смятые простыни на диване слегка окрашены в ржавый цвет. Комнату освещал мягкий свет большой старой настольной лампы. На лице девушки красовалось несколько пластырей. Она смотрела в окно, но, когда открылась дверь, повернулась к мужчине и вздрогнула. Страх или боль? Что сильнее?

Мужчина закрыл дверь и поднялся к себе в комнату. Он по-прежнему ни о чем не думал. Шаг за шагом, вдох за вдохом. Вот такая у него жизнь.

Он не стал включать свет, хотя не собирался ложиться спать. В темноте всегда проще. Не видишь ни себя, ни других.

Андрей опустился на пол возле кровати и уставился в окно. Кажется, так она сидела? Его раздражают постоянные звуки, нарушающие тишину. Только дождь не утомляет. Каждый раз он разный.

Мужчина растянулся на коврике. Твердо. Скоро наступит утро.

На следующий день слуга обнаружил господина Бессонова спящим на полу. Он пришел разбудить его к завтраку. Старик знал, что, если не будить хозяина по утрам, он может и вовсе не проснуться, продолжать спать по несколько дней.

Он вошел в комнату и аккуратно потряс спящего за плечо. Тот моментально открыл глаза.

— Я завтрак приготовил. Стоит на столе. И девушку покормил. Она боится выходить из комнаты.

— Отвези ее к врачу. Или еще что-то с ней сделай. Оставлять ее тут бессмысленно.

— А если я сам буду о ней заботится, она может остаться?

Андрей поднял взгляд на слугу. Тот присматривал за ним с самого рождения. Вот уже тридцать три года старик находился рядом. Никогда ничего не просил и не навязывал своего мнения, только иногда поучал.

Мужчина поднялся с пола и посмотрел слуге в глаза. Старик считался довольно высоким в молодости, а сейчас был на голову ниже хозяина. Он всегда поражался внешности господина. Особенно когда тот был ребенком. Сначала мальчик был похож на красивую девчонку, а теперь черты лица ожесточились. Стали неровными. Он не был похож ни на пьяницу мать, ни на скрягу отца. Абсолютно особенный ребенок.

— Делай что хочешь, мне все равно. Только если она умрет, пускай это произойдет не у меня дома. — Мужчина повернулся к шкафу. Взял с полки свежую футболку и домашние спортивные штаны.

— Ей нельзя в больницу, господин. Ее там будут искать. — Очень тихо произнес старик. Видимо, он не спал этой ночью. Молился. Он так иногда делал. Общался с предками. Голос, после таких бессонных ночей, становился сухим и хриплым.

Мужчина молча обернулся к слуге. Иногда старику очень хотелось, чтобы все его безразличие и усталость от жизни оказались всего лишь хорошей игрой. Его пугали мысли о том, что у молодого господина действительно нет души. Хотя вчера он убедился в обратном, когда тот приволок домой девушку. Слуга был уверен, что тот мог бы с легкостью оставить ее на улице, но не оставил.

— Понял я! Могу делать, что хочу. Вам все равно… Завтрак на столе. Поспешите, не то остынет.

Симон вышел и закрыл за собой дверь. Вчера жизнь Андрея перевернулась, а он об этом пока не знает. Даже не подозревает, что произошло.

Старик устало вздохнул и прошептал слова защиты. Как бы там ни было, он привязался к мальчику с самого его рождения. Любил его больше, чем собственные родители и готов был жизнь за него отдать. Только вряд ли парень смог бы оценить подобные чувства, или хотя бы их понять.

Симон взял в комнате травы, бинты и пошел к девушке, чтобы перевязать раны. Когда он вошел, она стояла возле окна, кутаясь в мужской пиджак. Она вчера еле с ним рассталась, когда нужно было осмотреть раны. Большинство из них были рваными. Кожа девушки покрыта шрамами разной давности. Некоторые успели зажить полностью, но старик понимал, что шрамы эти куда глубже. Их не увидеть глазами.