Страница 30 из 48
Способность мыслить возвращалась медленно и равномерно. Сначала я понял, что лежу в центре зала, что пол подо мной холодный и что очень хочется пить. Потом - что книга, которая, видимо, стала причиной моего провала в памяти, до сих пор в руках, однако страницы её девственно чисты, несмотря на то обилие информации, которое обрушилось на мозг, практически сбивая с ног. Попытка подняться вызвала мигрень, распространившуюся до самого затылка.
Потирая виски и пытаясь усесться так, чтобы не кружилась голова, я вспоминал ровные ряды непонятных символов, складывающиеся в понятные фразы прямо на глазах, картинки, возникающие из пустоты, и непонятную тоску, словно вложенную в каждую точку чернил. Опустошённость навалилась снова, стоило только задуматься.
Что это было?
Силясь проанализировать новые данные, несовершенный мозг сбоил и срочно требовал сна. Однако, желание во всём разобраться смогло пересилить и я кое-как, опираясь на руки и переваливаясь на живот, смог встать на четвереньки. Статуя, пробудившая интерес, всё также стояла на своём месте и смотрела с немым укором. Видимо, я что-то делал не так. Выждав для порядка минуту, с трудом принял стоячее положение и, двигаясь в полусогнутом состоянии, практически пополз к нужному шкафу, чтобы поставить книгу. Перед тем, как поставить том на место, аккуратно прощупал поверхность полки: на удивление гладкая, она будто источала тепло. Кроме того, под пальцами была небольшая надпись, пометка. Я пригляделся: пара перекрещенных перьев, заключённых в круг.
Чей-то символ?
Но кто мог оставить подобный след в тщательно охраняемом месте? Не похоже, что в это помещение пускали просто так, да и вход был скрыт от глаз. Взгляд упал на корешок, и всё сразу стало на свои места: два пера в круге – символ автора и, видимо, книге предназначено особое место. Но, что, если поставить её на другое место? Ради интереса вытащил книгу рядом, протёр от пыли верхний край корешка: два пера в круге и маленькая звезда снизу. Аккуратно поставил на место и уже собирался убрать первый том, как понял, что на месте, куда я только прицелился, уже есть книга. Отодвинул и почти силой поставил всё как собирался. Ничего не произошло.
-Что, теперь это уже не работает? – постучал пальцем по корешку соседней с ними книги и тут же, убрав руку, выругался: всё снова заняло положенные ему места…
«Ничего нет в пустоте, лишь сама она, исполненная собой. Темнота, прорезающаяся лишь светом сознания, готова к созданию того, что будет вне времени, пространства, человеческих или божеских законов.
Я никогда не рождался и не рожусь, звёзды не будут светить над моей головой, маня в невиданные дали и обещая все радости этого мира. Всё, что так любят смертные, мне не ведомо. Всё, чего они хотят, меня не интересует. Я – лишь то, что они создали сами, дабы я создавал их»
Я обошёл статую со всех сторон и ещё раз всмотрелся в ровные строчки, высеченные у ног человека, непонятно сколько времени назад. Светящийся круг на потолке давал достаточно света, чтобы хорошо рассмотреть лицо мужчины, послужившего когда-то организации. Высокий и статный, он олицетворял могучую силу, а строгое лицо говорило о решительности, как и материал статуи: чёрный гранит, филигранной работой доведённый до совершенства. Дотронувшись до ноги в тяжёлой на вид сандалии, я с интересом посмотрел на пальцы: оставшийся там стой пыли был почти чёрным. Видимо, тут очень редко бывали люди, стремящиеся к чистоте. Перешёл к следующему.
«Закон стоит превыше всего: чувств, желаний, мнений и потребностей. Он имеет власть над любым существом и управляет им всеми доступными способами. Закон есть правда. Я – закон»
Эта статуя, в отличие от предыдущей, казалась менее величественной, да и материал был не настолько впечатляющ: отполированный металл, в совершенстве передавший все черты: и вздёрнутый, словно от гордости, нос, и изящные скулы, и тонкую линию губ. Человек, послуживший прототипом, был на первый взгляд худ и слаб, однако заслужил своё место на пьедестале и, видимо, уважал законы.
«Нет ничего величественней, чем сама жизнь, и я, как её Хранитель, не готова уничтожать тех, кто ещё способен существовать и радоваться. Скажите мне убить и я убью Вас, ибо нет ничего сильнее, чем моё желание защитить. Горы повинуются одному моему жесту, реки меняют течение под моими ногами, моря стремятся лечь под мои стопы. Я – защита этого мира, его Мать, Сестра и Дочь»
Я присмотрелся к лицу мальчишки, выполненному из золота, и с сожалением понял, что ничего женского в нём нет. Да и фигура была, мягко говоря, не круглая. Выходит – либо парень просто заигрался, либо девушке крайне не повезло с генами. Либо у скульптора, создавшего настолько чёткую фигуру, руки росли из задницы. В любом случае – Хранительница номер три занималась охраной всего живого в этом мире и отдала всю себя борьбе за права невинно убиенных.
Подойдя к следующей статуе, я нахмурился, несколько секунд стоя в задумчивости и не в силах понять, что меня напрягает. И только потом сообразил: вместо посоха, который ранее держали в руках все Хранители (а то, что это – они, стало уже ясно), старик, сгибающийся то ли от усталости, то ли от болезни, опирался на кривую палку. Выполненный из чёрного дерева со вставками стекла, он смотрел на мир мутными глазами и скалился необычно белыми увеличенными зубами, сжимая в руках то, что заменяло ему трость. Я подался вперёд и коснулся кончиками пальцем поверхности дерева, которое ответило мне теплотой. В принципе, уже ясно, кто работал над полками и, пусть и неумело, но создал сам себя из столь капризного материала.
«Потеря наша настолько сильна, что я не смогу искупить вину даже ценой своей жизни. Ища истины, я обрёл лишь тьму и Сила покинула меня, оставляя в мире одинокого и пустого. Время более не подвластно моей воле, пространство не спешит меняться по мановению моей руки. Я стар и немощен, а Сила Хранителей недоступна тому, кто должен защищать сущее»
О, так вот в чём дело. Что-то случилось с посохом и Хранители потеряли львиную часть своей силы. Видимо, случилось что-то действительно серьёзное, потому что то, что раньше виделось мне статуями, оказалось лишь полузаконченными фигурами без лиц и иных опознавательных знаков с цифрами и без надписей…