Страница 160 из 178
Но толстяков в нашей разведгруппе не было. Я пролез внутрь, поеживаясь от неприятного мусора, падающего мне за шиворот (возможно, вместе с пауками). Уже в двух шагах от щели в пещере царила непроглядная тьма, но ужасная рука дергала и тянула меня дальше. Я сопротивлялся как мог, и тут появившийся рядом со мной Баранов без лишних слов зажег фонарь, освещая низкие своды и шершавые стены. В пещерах, которые я видел ранее (в основном, в кино), даже высокогорных, повсюду растут живописные сталактиты и сталагмиты. Здесь ничего подобного не было – пещера была совершенно сухой, и каменных сосулек нигде не свисало и не торчало. Однако воняло здесь здорово. И дикое нагромождение булыжников под ногами, и лабиринт камней никак не давали возможности легко двигаться далее. Булыжники казались скользкими и противными, словно бы покрытыми дерьмом... А в сущности, так оно и было – под потолком висели целые грозди спящих летучих мышей, которым надо же было куда-то гадить... Рука задергалась сильнее и потянула резче – куда-то вглубь и немного вниз между грубыми каменными колоннами, поддерживающими низкий свод, весь усеянный летучими мышами. Сзади чертыхнулась Эльвира – видимо, поскользнулась на загаженных камнях. Валерий зло шикнул на нее, в ответ получил добрый совет заткнуться. Рука продолжала меня тянуть, по-прежнему болезненно и целеустремленно, я покорно шел за ней, ни на секунду не забывая, кому она принадлежала прежде... Как бы я хотел сейчас остановиться, развернуться и... Да, и Эльвиру тоже – коль скоро она была причастна к этому чудовищному злодеянию. Таня... Что же я такого неладного наделал в этой жизни, раз так вышло с тобой?..
Через пять минут непрерывного протискивания по тараканьим щелям я вдруг оказался в сравнительно широком пространстве. Свет от фонаря идущего в сантиметре за мной Баранова упал внутрь этого расширения и запрыгал по удаленным стенам и по полу, сравнительно ровному. Здесь был сравнительно чистый воздух, зловоние осталось позади. Но то, что я увидел, выглядело более чем удивительно.
Представьте себе «комнату» размером примерно с капитальный гаражный бокс, пригодный для одного легкового автомобиля; но только потолок у этого «бокса» по высоте достаточен для лондонского двухэтажного автобуса. Стены здесь были несколько ровнее, чем в извилистом и тесном «коридоре», но в первую очередь мое внимание привлекла самая дальняя из стен – там лежали три человека. Двое валялись на полу, а один – полулежал или даже сидел, безвольно прислонившись спиной к стене. Это были не истлевшие скелеты или мумии, которым бы нашлось место на страницах Буссенара или Хаггарда; это были не паладины, кого бы поместил в подобную пещеру Спилберг... Здесь мы увидели наших современников, одетых точно так же, как и мы – в походно-полевую форму для гражданских туристов, собравшихся в поход по нецивилизованной местности: плотные хлопчатобумажные куртки и брюки да крепкие берцы, очень похожие на армейские. Но к военной службе вряд ли эти люди имели хоть какое-то отношение, особенно тот, кто сидел у стены: у этого человека был пустой правый рукав. Он был немолод и очень худ; вероятно, высок, хотя в такой позе трудно определить рост. Этот человек, по всей видимости, спал: когда я подошел ближе, то мне показалось, что он дышит, точно так же, как и другие двое. Обрубок руки с горящими пальцами дергался у меня в руке, толкаясь таким образом, будто бы хотел сказать: «все, мы пришли, стой на месте!»
– Слушай, а ведь рецепты твоих америкашек-то действуют! – вдруг восхищенно сказал Валерий. – Эти-то спят беспробудным сном.
– «Рука славы», – пробормотала Эльвира. – Я до последнего не была уверена, что эта штука сработает...
«Сука!» – хотел я произнести. – «Какая же это «рука славы», к черту?! Это рука Тани, рука моей любимой женщины, с которой мне даже страшно подумать, что вы сделали...»
Баранов не разделял восторга прочих членов похода и вообще, казался очень сильно озадаченным.
– Погодите. А эти-то как сюда забрались и что они тут делают? Наконец, где то, что мы ищем? Где Грааль?!
А вот это точно. Ничего похожего на статую, чашу или вообще какую-либо культурно-историческую ценность в пещере я не видел. Надо думать, не видели и мои спутники. Три ярких фонарика тщательно ощупывали своими лучами стены, пол и потолок этого небольшого зала, но тщетно – кроме людей, спящих, бодрствующих (а также одного, находящегося в сумеречном состоянии), тут ничего и никого не было.
– Они его забрали, – вдруг произнесла Эльвира.
– Кто «они»?!! – заревел буйволом Виктор. – Эти?
Он ткнул пальцем в лежащих.
– Нет, – сказала Эльвира. – Генка забрал... Он договорился с Курачом и этим святошей-америкосом...
– Черт!!! Дерьмо!
В ярости Баранов швырнул наземь свой фонарь и изрыгнул несколько слов, которые как нельзя лучше отражали его расстроенные чувства. Эльвира шумно дышала, как-то совсем не в стиле окружающей обстановки, Валерий застыл слегка наклоненным столбом. Я тоже стоял истуканом, фитили под ногтями «руки славы» постепенно догорали...
– Внимание! – вдруг загремело со стороны входного лабиринта. – Немедленно всем выйти из пещеры по одному!
Голос был приглушен, но почему-то казался знакомым.
– Это же Мороз! – прошипел Валерий. – Он-то каким боком...
– Это ты его притащил, – зарычал Баранов. – Зачем вы привезли этого мутного типа из деревни? Надо было пристрелить его по дороге, и все дела...
– Нельзя было... Генка еще не знал, что я – не Монин. А когда узнал, тут и ты приехал с толпой...