Пояс для Эмилии

– Почему? – глухо произнесла Ольга, не глядя на Аркадия.

Молчание. Гнетущее, точно Солнцев боялся сказать слово. Знал, Ольга раскусит ложь. Раскусит и не простит.

– Я знаю, ты причастен к убийству моей дочери. Не вынуждай применять силу. Пожалуйста, – шёпотом добавила Белая Леди.

– Этого не должно было случиться, – безжизненно проговорил мужчина, остановившись около мандаринового дерева.

– «Этого» чего?

– Он дал слово не трогать её. Пообещал узнать, что нужно, стереть память и отпустить. Невредимой.

– И ты наивно поверил? Не лги мне! – в крови Белой Леди вскипела ярость, – никчёмное оправдание, сшитое белыми нитками! Глеб мог спросить что-либо у меня, а не принимать облик сына и выманивать наследницу! Что могла знать непосвящённая Леди? В доме нет никого, кто бы знал меньше неё! Что его заинтересовало? Ты даже не спросил!

Молчание убедило Ольгу в правдивости рассуждений.

– Ты захотел поверить Маслакову. Цитрин в браслете рассеивает любую иллюзию, и ты видел, кто на самом деле встретил Милу! Но закрыл глаза и покорно отдал в руки обиженному на весь мир человеку! Почему?

– Я в долгу перед Глебом, – Аркадий взъерошил короткостриженые пряди. – Помнишь аварию, в которой ему раздробило руку?

Она кивнула.

– Мы возвращались со дня рождения Толи, – он закрыл глаза, – Глеб забыл права, и я сел за руль. Маслаков не видел, что я выпил на празднике, и согласился. А я… пал жертвой собственной самоуверенности. Ни секунды не сомневался, что доберёмся без проблем, – горькая усмешка исказила лицо Солнцева, – полил дождь, и машину занесло. Друг успел повернуть руль, не то мы бы врезались в фуру. Ударились в ограждение. Глеб кисть сломал, а я не получил ни одной царапинки.

– Дальше.

– На следующий день мне предстояло первое серьёзное дело в суде, но авария могла поставить крест на репутации. Кому нужен адвокат, который вёл машину нетрезвым и чудом не угробил себя и друга? Я прекрасно знал, какие статьи грозили.

– Не сомневаюсь, – Ольга презрительно поджала губы.

– На допросе Глеб взял вину на себя, – Аркадий оторвал лист с деревца, – я не поверил ушам, когда он заявил, что был за рулём. Глеба продержали два дня и отпустили. Его отец занимал видный пост в партии и легко отмазал сына от неприятностей. Звонок нужным людям, и в милиции всё забыли.

– Как благородно, – съязвила Белая Леди, – зачем?

– Знал, что меня посадят, а ему ничего не будет. После заседания, которое я выиграл, Глеб взял с меня слово: помочь, если ему что-нибудь понадобится, – мужчина глубоко дышал, будто слова причиняли боль, – несколько дней назад Маслаков позвонил и напомнил про обещание. Я должен быть сделать так, чтобы он и Эмилия остались наедине на час-полтора. После девушка должна была вернуться. Я ничего не знал о кинжале. Это правда.

Наследница Лукерьи смотрела в серо-голубые глаза любовника, но не верила. Гладко стелет, да жёстко спать.

– Ты обязан был предупредить меня! Про долг и просьбу! Вместе бы придумали, как поступить, но ты предпочёл обман, – женщина до крови прикусила губу, – или… есть ещё что-то, да? Зависть? Страх? Презрение? Миланя говорила, будто ты смотришь на неё и мечтаешь избавиться. Зря, я не поверила. Договаривай.

Пробуждая силу кристаллов, Белосельская подняла руку, но Солнцев опередил:

– Она мешает нашему счастью.

Ольга стиснула подушку. Из-под разорванной ткани полетел пух.

– Что?

– Когда Мила рядом, я вспоминаю твоего мужа. Формально вы так и не развелись и… однажды он придёт за ней. И за тобой. Толя ещё тот собственник, это я знаю. Ты уйдёшь к нему, а что будет со мной? Уже не молод, полжизни провёл на работе, семьёй так и не обзавёлся, – он медленно шагал к Ольге, – ты всецело думаешь о Миле, а я много лет хочу собственных детей. Пока наследница в доме, ты не согласишься. Да, я попросил Глеба внушить твоей дочери мысль вернуться к отцу и сестре. Но не больше!

– Решил одним выстрелом убить двух зайцев, – помертвевшим голосом произнесла Белая Леди, – знаешь, что я увидела в заповеднике?

– Нет.

– Эмилию в луже крови и с дырой в груди. Я вернула её, но, возможно, сама скоро уйду. Цена за камень очень высока.

Отрешённость в глазах Аркадия сменилась радостью.

– Она жива…

– Ты предал меня. Остальное не имеет значения.

Найдя в себе силы, Ольга поднялась с дивана. Резким жестом сломила цветочную кисть с бордовой фиалки и оборвала бутоны. Едва раздавленные лепестки касались пола, латыри в браслете Солнцева осыпались мерцающей пылью.

Два камня не тронуло заклятие разрушения.