Страница 27 из 42
Суккуба стояла в углу у древнего патефона, готовая включить музыку. Другие девушки лениво прислонились к стенам и хореографическому станку, глядя на Мирославу. Она замерла в центре небольшого репетиционного зала с зеркалами, одетая в откровенную форму одной из младшеньких, подходившую к ее скромным пропорциям. Крылатая глубоко вздохнула и кивнула, глядя на отражение Лилу. Зазвучала музыка и Мира начала танцевать. Она чувствовала ужасную скованность, так что ни о какой раскрепощенности и тем более распущенности, не было и речи. Помимо смущающих взглядов суккуб, падшей ужасно мешали крылья. Каждое движение сопровождалось их подергиванием, словно они пытались раскрыться. То, что эффектно смотрелось во время порхания в объятиях кавалера, выглядело совершенно идиотски при попытке создания эротичного танца.
После минуты этих пыток, добрая половина суккуб начала фыркать, недобрая откровенно ржала в голос. Среди них была и Лилит, которая не могла найти в себе силы даже выключить музыку. Мирослава остановилась и закатила глаза. Последнее время она столько тренировалась драться, что теперь и без крыльев ее движения скорей напоминали отработку приемов Джиу Джитсу, чем попытку совращения. Отсмеявшись, Лилу подошла к Мире и пристально посмотрела на черное оперение, торчавшее из-за спины крылатой, потом внимательно осмотрела поджарое тело.
– Ты когда-нибудь пела на сцене?
Мирослава смущенно покачала головой.
– Скоро начнешь. Над голосом можно поколдовать, а вот над твоими танцевальными спазмами при такой комплекции, боюсь, уже ничто не властно.
Суккубы рассмеялись и встали к станку, чтобы приступить к репетиции. Мира же наоборот села в углу и стала наблюдать за тренировкой. Когда упражнения у станка закончились, все отправились к сцене, чтобы повторить совместные и сольные номера. В зрительном зале, развалившись в кресле, мирно похрапывал Корбен, распространяя невыносимый запах перегара.
– Корбен, подъем! – рявкнула Лилит над самым ухом коротышки.
– А? Что? Кто? Уже отстрелялись? – красные глазки непонимающе обводили помещение, пока суккубы занимали свои места на сцене.
– У нас новенькая, нужен номер без раздеваний.
– Возмутительно! – воскликнул Корбен, вскакивая и фокусируя взгляд на Лилит. – Не ожидал от тебя таких слов! Как в головку-то распутную тебе такое взбрести могло?
– Она танцевать не умеет.
Повисла тишина, в которой суккубы давились смехом, ожидая реакции хозяина борделя. Корбен вдруг хитро прищурился и рассмеялся.
– Лиля, ну ты у меня и шалунья, ну и прохвостка! – он снова залился пьяненьким смехом. – Новенькая, которая не умеет танцевать и не станет раздеваться! У нас, в Наезднице. Шутница!
Лилит поманила к себе Мирославу. Крылатая смущенно подошла к Корбену, стараясь максимально закрыть руками тело.
– Она может петь. Приближенная все-таки, сам понимаешь.
Коротышка оглядел Миру, почесал свою тонзурку, прикрытую парой волосин, и грустно произнес:
– Не для этого меня здесь держат, Лиля.
– Сам придет, чтоб посмотреть на нее.
– Вьете вы из меня веревки, девочки, – он махнул рукой и снова упал в свое кресло, – делай как знаешь, но чтобы песни были пошлые, платье вульгарным, макияж вызывающим.
– Идет, – хищно улыбаясь, согласилась Лилит и указала Мирославе на одну из маленьких сцен.
Мира взлетела и приземлилась на круглое возвышение, с потолка, больно стукнув по голове, упал ретро микрофон на проводе. Девушка почесала ушибленное место и взяла его в руку.
– Раз, раз, – робко сказала она, проверяя работает ли.
Свет погас и луч прожектора выхватил ее фигурку из темноты. В голове всплывали обрывки земных песен, но ни одна из них не подходила.
– Ну же, наморщи ум, – раздраженно бросила Лилит из зала.
Мирослава вспомнила песню «Tainted Love» и попробовала спеть ее в джазовом стиле. Поначалу ее пение звучало в тишине, потом зазвучал аккомпанемент. Когда песня закончилась, Мира отошла от микрофона. В зале снова включился свет и все, больше не обращая на крылатую внимания, приступили к репетиции.
Падшая спустилась со сцены и стремительно прошла в комнату, желая поскорее отмыться от своих провалов и одеть что-нибудь нормальное. Радомир передал вместе с Лилит книги, необходимые для подготовки к экзаменам и Мира надеялась повторить хоть что-нибудь из заклинаний, но мыслями все время возвращалась на сцену. «Если я вообще ничего не смогу?» С одной стороны, это избавляло от необходимости выступать в борделе, с другой, в борделе для девушки всегда найдется применение. Эту мерзкую мысль оборвала Лилу, вернувшаяся с тренировки.
– Это было терпимо, завтра будем работать над репертуаром, движениями и подберем тебе хорошую банду музыкантов. Есть у нас один джаз бэнд из оборотней. Совершенно отбитые ребята, но музыканты просто фантастические. Ваша компания действительно может сработать. Пока меня не будет, постарайся еще потренироваться. Что не дала тебе природа, даст тебе магия.
Мирослава не верила своим ушам, значит, у нее все-таки получилось. Лилит прочитала ее недоумение и ответила на него:
– А чего ты ждала? Аплодисментов? Фанфар? Мы репетируем по очереди каждый день, и никто не похлопывает никого по плечу со словами восхищения. Это просто работа.
Она помолчала и перед тем как уйти в душевую, добавила:
– Поработай над своим взглядом перед зеркалом. Он должен быть страстным, манящим, дерзким. Если ты будешь все время так затравленно озираться, все поймут, каких усилий тебе стоит оставаться здесь. Я не в курсе всех этих нюансов о выборе сторон, но ты, мать, точно не на темной сейчас.
– У меня больше нет выбора, – пожала плечами Мира. – Я сама отреклась от света.
– Тогда зачем отрекаешься еще и от тьмы?
– Это сложно…
– Мне плевать, – жестко оборвала Лилит. – Просто держи в голове каждую секунду – пока ты мечешься, он будет платить за это.