Страница 150 из 156
- Рем, любимый, что бы ни случилось, не ходи в город, это будет самоубийством!
Кивает, обнимает меня крепче:
- Иди сразу к целителю, поняла?
- Великий Владыка, если ты покинешь эту рощу до того, как я вернусь, я выпорю тебя ремнем по голому заду. Слышишь? - Надеюсь мой дрожащий голос звучит достаточно грозно. - Не очень-то приятно тебе будет идти пешком до самого Ардора с воспаленной задницей. Запомни это, — сказала я, — это не пустая угроза. - Рем неразборчиво хмыкнул, и я подавила улыбку. Ну что ж, Великий Владыка явно испуган, я чувствую как его большое тело дрожит, обнимая меня:
- Госпожа, у тебя времени до вечера, а потом я приду за тобой... Бегом к целителю и обратно. Иди Мира, я жду тебя, любимая.
Я следила за ним, пока он не исчез в дубняке. Шел он медленно, как раненый, который знает, что ему необходимо двигаться, но чувствует, что жизнь мало-помалу выходит из него сквозь пальцы, прижатые к смертельной ране...
Стояло очень раннее промозглое утро. Солнце уже взошло, но его не было видно за тяжелыми серыми облаками, голова сразу начала болеть из-за сильного удушающего запаха многочисленных фабрик. По улицам шныряли облезлые кошки. Из некоторых окон уже доносился запах свежего хлеба, смешанный с запахом ночи. Фонари погасли. Где-то погромыхивала телега. Люди темными торопливыми тенями пробегают мимо меня. Я сняла комнату в постоялом дворе — сюда я буду приносить свою добычу.
Я иду в богатую часть города, туда, где я смогу купить одежду для знатной дамы, которая может позволить себе раба-ардорца. Снова пошел дождь. Я оглянулась - я оказалась между витринами двух магазинов: в одном были выставлены корсеты для пожилых полных дам, другая была витриной шикарных платьев для носителей браслетов подчинения. Я стояла напротив ярко сверкающей витрины — окно в роскошную жизнь. Я помню, века назад, когда только появились эти платья, с одним рукавом короче, чтобы все видели браслет на руке хозяина. Я тогда мечтала о таком же, это был предметом всех моих грез и единственным возможным и самым полным счастьем. Какое удивительное чувство: как будто передо мной в мерцающем свете возникло собственное наивное детство, год назад, как давно это было! Казалось, эти платья беззвучно появились из какого-то другого нездешнего и все же знакомого мне мира. Я решительно зашла внутрь. Продавщица скептически оглядела меня, мокрого нищего мальчика, одетого в грязные обноски. Гляжу на нее высокомерно, задрала нос, с которого предательски что-то капает:
- Моя госпожа, миледи Сатская приказала мне купить для нее несколько платьев.
Недоверчивый взгляд. Я озвучила необходимый мне размер. Три теплых платья, да-да, тех самых, самых дорогих. Два вечерних, меховая накидка, теплые меховые сапожки — задумалась, донести бы все это до моей комнаты. Продавщица, снисходительно улыбаясь смешному мальчику, назвала цену, я высокомерно усмехнулась, девочка, тебе ли состязаться со мной, принцессой, в презренных взглядах и гордо поджатых губах! Продемонстрировала мешочек с золотыми. Дело пошло быстрее. Меня, мокрую, усадили на мягкое светлое кресло, предложили горячий чай с теплыми булочками. Через час я получила заказ, платья были подшиты под мой размер, аккуратно упакованы в непромокаемую ткань.
За этот сумасшедший день я купила несколько смен одежды для раба-ардорца, надо же, появились даже специальные магазины для таких нужд! Я медленно брела вдоль витрин, в которых были выставлены осенние моды для рабов, пестрившие лозунгами: “Одень своего раба перед долгой дорогой». Постояла перед прилавком со всевозможными золотыми и серебряными цепями, плетками, кнутами, декоративными и шипастыми ошейниками. Заинтересованно посмотрела на симпатичный кляп, инструктированный драгоценными камнями: - «полезная в хозяйстве вещь».
Я остановилась перед гастрономическим магазином. В витрине его были разложены копченые сосиски и сыры всех сортов. А Рем там голодный! Накупила ему еды.
Я двинулась дальше по темной Двадцатой улице, потом поднялась вверх по Железной авеню, но скоро свернула направо на Третью аллею. Перешла на другую сторону и вернулась обратно, у меня раскалывалась голова - теперь, в свете дня, яркие огни магазинов казались поблекшими, выцветшими, как та лживая жизнь, которую они представляют. Я никак не могла расстаться с этой улицей лживой цивилизации и дорогих магазинов — моей прошлой жизнью, радовавшей и утешавшей меня когда-то, вечность назад: теперь для меня здесь таился черный, вязкий хаос, фальшивая жизнь, фальшивая радость. Остановилась около ювелирной мастерской, надо попробовать продать некоторые драгоценности. Внутри было тепло, я, ожидая хозяина, принялась рассматривать золотые подвески, закрытые под толстым стеклом.
- Нравится? - Я невольно вздрогнула:
- Да, а почему они такие темные?
- Патина, это червонное золото. - Смотрю на ювелира непонимающе:
- Драгоценный металл может быть оксидирован. Чернение. Понятно? Платина, золото, мифрил, серебро и медь меняют свой цвет при оксидировании, приобретают насыщенный черный или после полировки серый. Вам чего-то надо было?
Я молчу, думаю. - "Цвет меняют? Интересно."
- А как оксидировать?
Получаю подробную инструкцию.
- Какой металл?
- Мифрил. - Задумчивый взгляд на меня, - и серебро тоже!
Через час я вышла из магазина с двумя бутылками, наполненными какой-то вонючей черной жидкостью. Кажется, я теперь знаю как спрятать мифрилы Рема. Зашла в магазин «Все для рабов» - купила серебряные цепи, еще раз задумчиво посмотрела на симпатичный кляп, вздохнула, мой агрессивный раб не поймет шутки и точно не заткнется...
Накупила краски для волос. «Может, еще и пудры для ардорца купить?» - Точно побьет...
Уже близится вечер, а еще столько всего надо сделать! Как же я устала, меня даже качает и перед глазами все мерцает. Переоделась в своем номере, накрасила лицо яркой косметикой, обновила черный цвет волос. Посмотрела на себя и не узнала! Где я, маленькая золотоволосая принцесса Мира с забавными ямочками на круглых щечках и доброй улыбкой! Передо мной стояла грациозная дама. На похудевшем лице выделяются строгие, огромные, чуть раскосые ярко-зеленые глаза, очень бледное лицо, острые скулы выступили вперед, черные брови взлетают косо вверх, пухлые, чуть бледноватые губы. Невысокая и стройная, я выглядела повзрослевшей и другой. Еда, вода и горячая ванная принесли мне облегчение и прояснили мысли, но выглядела я по-прежнему какой-то изможденной. Печаль и усталость таились в глазах, придавая всему моему облику какой-то романтический, трагический оттенок. Попробовала задорно улыбнуться, белые зубы сверкнули в радостной, широкой улыбке, не затронув глаз. Я взмахнула ресницами и запорхала ими, как бабочка крыльями, мой взгляд приобрел глупый, высокомерный вид, задрала нос, поджала губы — удовлетворенно вздохнула, но что ж, старые навыки еще не растеряла.