Страница 76 из 159
— Ты хочешь забрать девочку сам?
— Да! — уверенно ответил, предвкушая момент, когда смогу почувствовать свой холод.
— Так запала в душу? — прищурился Шин Дан, а я отрезал:
— Запала.
— А как же законная жена? Твою свадьбу разве что через тостер не транслировали на всю страну. Ты понимаешь, что Тереза не тот вариант, который включает в себя тройничок, Тиен!
Услышав подобное, мне стало неприятно, но Шин Дан не остановился, и продолжил:
— Прежде чем притронуться к любой женщине, следует дважды подумать о том, что ты можешь ей дать, и к чему приведет твое прикосновение.
— Я рехнусь, Дан-ши, — убито прошептал, понимая всю плачевность того, что со мной творилось, когда Тери уехала.
— А что ты можешь сделать для такой, как она? Ты понимаешь, что такая женщина не нежный цветок сакуры?
— Плевать!
— Айгу-у-у… — протянул и присвистнул мужчина, а мне стало ещё противнее, — Ну ты и олух, Чон Тиен! Это тебе не избалованная дочь тайского магната, — Даниэль поднялся и встал напротив меня, — Я читал досье и послужной список этой госпожи. И вот что я тебе скажу — чтобы получить такую женщину, надо соответствовать ЕЙ, Чон Тиен. Твоей холеной рожи ей мало! Ты должен доказать мисс Холл, что не она достойна тебя, а ты её. Ты хоть знаешь, что она военная? — Даниэль всмотрелся в мои глаза и холодно закончил:
— Она войну прошла, мальчик. Эта женщина смотрела в глаза смерти, пока твои глаза ослеплял свет софитов и славы. Оцени размеры пропасти между вами!
Я чувствовал каждый удар сердца в груди, пытался переосмыслить всё сказанное этим человеком, чтобы принять решение.
— Вылет через неделю, в среду, чартерным рейсом моей компании из Ин Чхона. С тобой полетит мой помощник.
Шин Дан повернулся, и мы замерли:
— Не благодари!
— Не стану, — холодно ответил, на что ответили и мне:
— И это правильная постановка вопроса. Я тебя унизил сегодня не для того, чтобы ты продолжал чувствовать себя жертвой, Тиен. Хочешь эту жизнь — добейся! Хочешь такую женщину — сделай так, чтобы она стала твоей. Если ты мужчина — ты не говоришь, ты делаешь, Тиен. Всегда! Запомни это правило, и мы ещё не раз выпьем в этом кабинете. А учитывая твою хладнокровность… в некоторых вопросах, — он посмотрел на папки в моей руке, — …ты стал мне нравиться намного больше, чем до того как переступил этот порог. Ступай!
Я кивнул в поклоне и, не оборачиваясь пошел к двери, где застыл лишь на несколько секунд, в желании всё-таки сказать спасибо, однако сжал челюсть и открыл двери, покидая место, которое разделило цепь событий последних месяцев на то "что было жизнью" и то, какую жизнь хочет Чон Тиен.
А хотел я посмотреть в глаза людям, которые лгали мне годами, о том чей я ребенок. Вначале спрошу с них за то, во что они меня превратили своим скотским воспитанием! И только потом решу всё остальное. Только после того, как начну решать проблемы сам.
"И только тогда… Я снова прикоснусь к тебе, Тереза. И на этот раз слова "нет" я не приму!"
Тереза
Один удар. Мячик летит в стену. Второй удар. Отлетает и попадает в мои руки, и так по кругу. Простой процесс. Совершенно, если учитывать что это помогает унять головную боль от долгой работы. Третий удар, а за ним опять бросок и мячик в моих руках превращается в мягкий эспандер.
" — Почему ты не моя..?"
"Дьявол! Чертов Чон Тиен! Засел в голове, как червь проклятый…" — прикрываю глаза и сжимаю мяч сильнее, вспоминая как он дышал рядом со мной, и чего просил.
— Как мужик, чисто теоретически, может просить такое?! Он совсем полоумный? Или не понимает ничего в женщинах? — говорю, а следом сжимаю челюсть, открывая глаза.
Хотя я хорошо понимаю и отдаю себе отчет ЧТО со мной происходит, всё равно не могу осмыслить здраво, как этот смазливый, избалованный азиат мог вообще мне в голову пролезть?! И, видимо, не только в голову, если я всё время вспоминаю пылающий злобой и яростью взгляд на лице парнишки, а не мужчины. Чувство такое, что маленький детёныш превратился в гризли за секунду.
— Пародия, блин! — я опять бросила мяч, когда расслышала, как дверь карцера открывается.
— Святой Патрик! Девка, ты совсем ополоумела, или решила превратить нашу колонию в зону "51"? Что это за художества на стенах?
Тюремщица вкатила в камеру повозку с завтраком и встала в ступор прямо у двери.
— А что вас смущает, мэм? — я перевела взгляд на стены камеры, и с усмешкой подметила, что не упустила ни одной детали.
— Что это за каракули? Моя дочь такое рисует на дошкольных курсах. Правда их там учат палочки выводить, чтобы писать красиво научились. Но тебе то…
— Это единичный код, — я поднялась и подошла к повозке, схватив с неё пончик и начав жевать тут же.
— И зачем тебе портить стены этим? — тюремщица сложила руки на груди, наблюдая за тем, как я поглощаю завтрак.
— Ам… — жуя, продолжила, — Это код вирусной программы, с помощью которой взломали несколько международных серверов. Судя из того, как он составлен, я могу сказать кто его писал… — вытираю губы рукой, и хватаю бутылку с содовой, — …Скорее всего это спецы из бывшего СНГ. Вероятно украинцы.
— Ты что генетик? — тюремщица приподняла густую черную бровь на смуглом кругловатом лице, а я усмехнулась делая глоток воды.
— Дело в том, мэм, — я нагло оперлась о поручни повозки со своей стороны, взяв ещё один пончик, — Что у каждого программиста или хакера есть свой почерк, — опять откусила и улыбнулась, — А именно особенность написания тех, или иных последовательностей в коде программы. Своего рода визитная карточка.
— То есть так можно поймать преступника? Как почерк у преступления?
— Совершенно верно, мэм, — кивнула и начала жевать дальше, — В этом… случае… ещё и видно особенность письменности. Если американец применяет латынь для написания кода, руководствуясь своими установками, то человек который не знает английского, как своего родного, будет и применять его иначе.
— И зачем тебе это? — она опять прошлась по мне взглядом, а я выпрямилась, дожевав и прицыкнув прищурилась.
— Поймать того, кто виноват в смерти очень дорогих мне людей.
— И как ты его поймаешь, крошка? — она язвительно скривилась, а я лишь услышав это слово замерла.
— Тебе сидеть ещё десять лет! Забыла?
— Вы правы… — прошептала и повернулась к стене исписанной от пола и почти до потолка.
— Бросай эту дурь, и лучше помоги навести порядок. Мне тут нашептали добрые люди, что ты своя, — прозвучало за спиной, и я опустила взгляд на серый пол.