Страница 46 из 159
— Теперь осталось узнать дату, когда был запущен вирус, и поднять видеозаписи из камер-видеонаблюдения в кабинете.
Вернувшись к той самой публикации на странице девушки, прошептала:
— Двадцать первое июня, значит.
Я поднялась и присмотрелась к экрану. Что-то в этом всём так и кричало мне о том, что нельзя уезжать. Нельзя бросать Эн одну и позволять ситуации развиваться самостоятельно. Но наши спецслужбы не привлечь. Если Энжелу отправили в отставку, значит дело действительно не касается чего-то глобального, а связано сугубо с агентством. Если так, то действия наших оправданы. Она и правда стала пользоваться ресурсами в личных целях.
На то, чтобы собраться в дорогу у меня ушло полчаса, за которые я решила, что если найду хоть одну вразумительную ниточку в Пусане — не уеду. Всё началось именно с Кан Арым. Просто девушка оказалась более стойкой к воздействию булинга, чем три другие жертвы. Продержалась до последнего, пока ситуация не вышла из-под контроля полностью.
Садясь за руль, я замерла взглядом на книге, том самом сборнике, который лежал не сидении рядом. Смотрела долго, пока глаза не защипало от пристального взгляда. Только потом надела маску, завела машину и в рассветном осеннем тумане, поехала вниз по склону с улицы.
Дорога до Пусана не была столь тяжёлой. Я могла бы сесть на прямой поезд, и уже меньше через три часа быть на месте. Но это не дало бы мне ощущения контроля. После разговора с Джоном, у меня появились новые опасения. Ведь в чем-то он был прав. Меня легко могли узнать свои, лишь взглянув на снимки в сети. А ведь я хорошо пряталась это непродолжительное время. Вероятно это были фото корреспондентов из аэропорта, в тот день, когда была давка.
Это опять вернуло меня к размышлениям о глупостях.
"Тень солнца… Тебе самой пора в дурку, Тереза!" — я вжала педаль газа до упора и разогналась на автобане, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о полудурке, который пялился на меня, как на диковинного зверька всё это время.
Никогда не любила глупые сопли. Вернее, я их воспринимала в исполнении только одного мужчины. Потеряв Дилана, я возненавидела всё что связано с романтикой, отношениями и вообще словом "любовь". Если мне хотелось секса, я находила человека, который мне давал то, что нужно. Быстро, спокойно и без особых усилий, за два года я привыкла к подобному — смотреть на мужчину просто, без чувств и надежд. Мне из хватило.
"Любовь — это эгоизм…"
Я включила магнитолу погромче, и решила, что пора завязывать с мыслями о своем неудавшемся опыте телохранителя корейского айдола. Это даже странно звучит. Всё, что связано с агентством Сая, странно звучит, и мне это не нравится всё больше. Подобное говорит только об одном — наличие серьезной опасности.
Я проехала под знаком города Пусан ровно через четыре часа пути и то, что увидела, понравилось намного больше, чем Сеул.
За окном пробегал огромный курортный мегаполис, с шикарным заливом, чистыми улицами… Однако такой же чужой, как и столица.
— Я бы здесь не смогла жить. На каждом углу баннер с красивой девушкой, и не менее красивым парнем. И реклама… Её пихают так, словно я непременно должна купить именно эту газировку, потому что её на сити-лайте в руках держит звезда!
Моё ворчание оправдано. Потому что я и Вашингтон не любила за эту хрень. Но сегодня, изменила отношение к рекламе напрочь, потому что именно она заставила понять, почему в комнату Арым была подброшена именно эта книга.
Заглушив мотор у обочины рядом с подъемом к заповеднику, за которым через три улицы находилась нужная мне школа, я вышла из тачки и подкурила.
Рядом проходили местные и смотрели на меня так, как Тиен в первый день нашей встречи.
"Здесь женщинам явно запрещено многое…" — выдохнула дым, и наклонила голову, пытаясь прочесть на огромном баннере английский текст.
— Ли Шин Сай — гордость района Чун-гу… Какая прелесть. Как-то ты тут, Сонбэ, выглядишь иначе.
Я присмотрелась к изображению Сая и ухмыльнулась. Светлый цвет волос явно делал его моложе и женственнее.
— Значит, ты у нас уроженец Пусанского района Чун-гу, и вероятно, — я затянулась снова, и вспомнила печать в сборнике, — … окажешься выпускником школы Чунандон. Тереза, не того актера взяли на роль Шерлока. Это твоя судьба. Оскар за очевидность!
Это была именно та ниточка, которую я искала. И естественно теперь у меня были все основания полагать, что охоту ведут не на агентство и его артистов, а на самого Шин Сая.
"Следует признать, что бьют по мужику точно и в цель — по его артистам и невинным жертвам…"
Сейчас под вопросом оставалось одно — откуда чокнутая баба, которая закрыта под трехмерной системой безопасности в психиатрической лечебнице, знала и про стихи, а она мне намекнула, процитировав поэзию Шин Сая, и про вирусную программу "Слепой".
— Это начинает дико бесить. А когда меня что-то бесит… быть беде!
Я села обратно в машину, и плюнув на то, что каждый смотрел только на меня, потому что мой окурок полетел в урну у обочины, а на лицо вернулась маска, поехала в сторону школы.
Миновав нужные улицы, свернула на спуск, с которого хорошо просматривалось коробка квадратного здания, с огромным стадионом рядом.
— Неплохо. Хорошая школа. Только зачем я здесь? — заглушила мотор, и посмотрев через боковое зеркало, заметила небольшой магазинчик, который явно держала семья.
На втором этаже, одного из двухэтажных особняков находилось жилое помещение, а на первом тот самый магазин. Солнце стояло в зените, поэтому я хорошо разглядела тех, кто был внутри.
"Расспросить местных, прикинувшись туристкой и фанаткой? Это надо снять маску…" — задумалась, постукивая ногтями по рулю, но всё же вышла, и стянув маску, только на входе в обычную забегаловку, в поклоне произнесла:
— Анъен!*(Здравствуйте!) Вы говорите на английском?
— Айгу… Андвэ!*(Боже… Нет!) — женщина средних лет натянуто улыбнулась в ответ на мой вопрос, и мне стало ясно, что надо было учить корейский, прежде чем сюда ехать.
— Окей! — я достала сотовый и пролистав несколько снимков, показала фото Сая женщине, — Я… - показала на себя, — …фанат! Хочу узнать, где жил Ли Шин Сай. Дом! — показала руками крышу, а женщина испугалась и покачала головой.
"Это что ещё за номер?"
— Уходить! Уходить! Хаджя! Пбали! *(Идите! Быстрее!)
— Но, аджума! — я попыталась изобразить самую милую мину на лице, но женщина явно не хотела со мной говорить.
— Аджум-а́! Кенчанна?*(Тетушка! Всё в порядке?)
За моей спиной прозвучал молодой мужской голос и я резко обернулась в сторону входа в магазин.