Страница 21 из 159
На одном из стикеров была написана дата, а вспомнив дату смерти девушки, я остановилась и сняв этот стикер, обернулась к мужчине.
— Что здесь написано? — отдала ему бумажку и стала ждать перевода хангыля, который естественно не знала, и не будь этот стикер слишком яркого цвета, я бы его и не заметила.
"Это всё дико странно, и начинает ужасно бесить!" — прошипела в мыслях, а мужчина тем временам ответил дрожащим голосом:
— Тут написано… Написано…
— Что? Соберитесь, мистер Кан. Что написано на этом стикере?
— Здесь быть странная фраза, — мужчина скривился, но продолжил, — Меня бить плетью рот человека, а убивать их возвышать…
— Меня стенали плети ртов людских, а убивало их величье, — тут же повторила, исправив, и нахмурилась.
"Это текст предсмертной записки Арым, которую нашли только через неделю в гримёрке девушки… Значит, она планировала свою кончину, и даже на доске желаний повесила предсмертную запись с датой? Что за бред?"
— Ваша дочь наблюдалась у психотерапевта или психолога? — я забрала у мужчины стикер, снова обратив внимание на то, как он впал в прострацию.
— Мистер Кан?
— Нет, и это быть наша ошибка.
"Засада! Если бы она проходила хоть какое-то лечение, у меня на руках было бы хоть заключение специалиста о её психическом здоровье! А так… Это всё крайне странно!"
— Благодарю! Если вы не против, я возьму с собой это? Естественно я верну сборник, как только выясню как книга могла сюда попасть, а личные вещи вашей дочери пропасть… — скривилась, на что отец Арым лишь молча кивнул.
В гостиной нас встретила встревоженная миссис Кан и тут же посмотрела мне за спину, очевидно на шедшего позади мужа.
— Примите мои соболезнования, миссис Кан, — я подошла к женщине, но она лишь пристально смотрела в мои глаза, а когда мистер Кан обратился к ней на корейском, схватилась за мою руку мертвой хваткой.
"Не переношу чужую боль. Не могу на это спокойно смотреть. Не могу… Но должна! Иначе мне не понять, кто тот ублюдок, который принес горе в этот дом и этим людям…"
— Её убить? Это быть правда! — дрожь в голосе женщины приводила меня в смятение, а лицо матери Арым, искаженное гримасой боли, будто умывалось горем из слез.
— Я не могу вам этого сказать. Ещё рано, миссис Кан. Никто не вправе давать вам такую надежду, — холодно ответила, но руку женщины на своем локте сжала своей, — Однако я настоятельно рекомендую вам переехать из этого дома немедленно. Кто-то был в комнате вашей дочери, и копался в её вещах. У вас есть камеры видеонаблюдения?
— Н-нет, — тихо и с дрожью ответила женщина, а я сжала её ладонь сильнее.
— Уходите из этого дома. Не оставайтесь и не консервируйте здесь боль, тем более когда в опасности возможно и вы, — мои слова звучали сухо и спокойно, но внутри, в моей груди, бушевал ураган и я ощущала, как мне становится и самой плохо.
В голове возрождались всё новые картинки прошлого. Я хотела такой дом. Я хотела прожить свою жизнь с Диланом, но люди отобрали его. Как и у этой женщины, у меня тоже отобрали самое дорогое.
— Простите… — я мягко оторвала руку женщины от своей, чувствуя, что ещё немного и мои собственные слезы выдадут агента Холл с головой.
Не смотря на то, через что я прошла, как и на то, что видела, и кого потеряла, я не могла быть до конца черства и хладнокровна. Вероятнее всего, потому что не была мужчиной, и то женское, что во мне осталось давало выход прямо сейчас.
Ещё долго, уже по дороге в агентство сидя в такси, я вертела в руках сборником хайку.
"Стихи… Похожая зацепка была в деле братьев Хан. Однако это не тот случай. История не может быть повторена настолько? Или подобное всё же возможно, и у нас завелся продолжатель безумной девицы, которая прослыла поджигательницей?"
В вечерних сумерках, машина затормозила у агентства. Меня ещё никто не видел, а вещи в моё жилье отвёз личный водитель Ли Шин Сая Ук-ши, потому я собиралась попасть в сетевой отдел в отсутствие его работников, до того, как все узнают о новом "телохранителе" группы "SDragon".
Из головы не выходила поджигательница и сасэн. Потому входя в здание я достала сотовый, который мне предоставил Ук-ши, и набрала номер Эн. Он был единственным в папке контактов, потому что аппарат чистый и без прослушки.
— Я вхожу в здание, — произнесла тут же, как Эн сняла трубку, а я подняв голову посмотрела в камеру, которая висела над черным входом.
— У тебя пять минут, до того как закончится репетиция в двух танцевальных залах, поэтому поторопись, — прозвучал лаконичный ответ и бронированная дверь открылась с характерным звуком электронного замка.
Я нажала на отбой, и вошла в помещение, напоминающее длинный коридор с множеством комнат, которые явно выходили в основную часть здания.
Свернула вправо, и передо мной запищал датчик двери. Ещё один вход оказался единственным в этом повороте.
Как только за мной закрылась дверь, я встала между двумя рядами конструкций с серверами. Всё освещалось приглушенным светом от их работы, и в этом зеленоватом свечении, я вышла в рабочую зону программистов. Десяток столов, а в центре прозрачный плазменный экран.
— Да ты тут устроила целый спецотдел ЦРУ, наставница, — я присвистнула и совершенно не удивилась услышав голос Эн, который раздался будто отовсюду.
— Добро пожаловать, в святая святых, Тери.
— Не такое уж это место "святое", Эн, если я здесь, — ответила, стянув капюшон и маску с лица.
— Наконец-то, — прошептала от кайфа, что лица коснулся свежий воздух.
— Спасибо, что приехала, Тереза.
— Иначе и быть не могло, мне надоел старик Арни и дурацкие матчи NHL по ТВ. Слышала? У нас намечается новый конфликт наций. Республиканцы посходили с ума, а демократы решили тестировать новый вирус в зоне "51". Но вообще её недавно штурмовали правозащитники марсиан. В сотый раз.
— Ты всё так же очаровательно источаешь сарказм, — наставница хохотнула, на что я лишь хмыкнула и, стянув с себя и куртку, бросила всё на один из столов, справа.
— У меня талант быть саркастичной занудой, — ответила, а вокруг раздался тихий хохот.
— Я рада, снова тебя видеть.
— Ну пока видишь меня только ты, а я чувствую себя Тони Старком, который ведет беседу с "Пятницей".
— Старк плохо закончил, а я не хочу быть "Пятницей", — продолжила спокойно Энджела и передо мной зажегся тот самый экран.