Страница 108 из 159
Текущий статус: программист.
— Эй, полегче. Извини, камрад, не хотел напугать. — Роман нагнулся, поднял пакет и вернул Хагену. — Смотрю, ты чуть на пол не сползаешь, подумал, что тебе плохо.
— Спасибо.
Русский говорил на прекрасном английском, только слово «камрад» намеренно выделял акцентом, словно пародировал Нико Белича из GTA IV.
— Ты в порядке? Не болен? — продолжил Роман. — Есть какие-то болезни или приступы, о которых я должен знать?
— Зачем тебе знать о моих болезнях?
— Ну, я же твой сокамерник, мало ли что. — Роман улыбнулся: — Потерялся, да? Когда я впервые попал за решётку, тоже не знал, как найти свою камеру. Это нормально. Главное, не бойся.
— Я не боюсь.
— Не заливай. Все боятся, ну, кроме матёрых гангстеров. Но и они боятся.
— Кого?
— Других матёрых гангстеров. А все вместе они трусят перед надзирателями. А надзиратели перед матёрыми гангстерами. Тюрьма — это место, где все друг друга боятся.
— Что-то не похоже, что все тут в ужасе…
— Привыкли. И ты привыкнешь. Главное, не пытайся уйти в себя, закуклиться. Я же знаю, ты сейчас хочешь скорее вернуться в камеру, забиться в угол кровати. Но, камрад, у тебя нет шансов. Нельзя в таком состоянии провести два года.
— Откуда ты знаешь, что у меня два года?
— Я многое знаю. Я же, типа, этот… как их там… «русский хакер». Пойдём во двор. У меня сегодня выходной, у тебя тоже. Наслаждайся, хе-хе, свободой, как бы иронично это не звучало.
— Почему?
— Завтра тебя припашут на работу — не останется времени на то, чтобы жалеть себя. Меня зовут Роман, можно звать «Интел», мой старый ник, под которым рубился в LoL[1].
— А я Майк. Можно звать Хаген. Это моя фамилия.
Про никнейм «Плакса» благоразумно умолчал.
Роман оказался одним из тех людей, которые умели говорить без остановки обо всём о чём угодно, но при этом ничего не рассказать о себе.
— Короче, в тюрьме есть всё то же, что на свободе, только достать сложнее, — рассказывал он, пока они выходили во двор. — Если тебе нужна дополнительная еда, бухло, трава, порножурналы — ты это всё найдёшь. Куришь?
— Нет.
— Скоро закуришь, камрад. Тут делать нечего, все начинают курить. Именно в тюрьме и армии курение табака является наиважнейшим фактором социализации.
«Будто я хочу социализироваться с бандитами», — подумал Хаген.
— Я, вообще-то, спортсмен, — сказал он, оглядывая двор.
— Да тут все спортсмены, камрад.
Хаген уже заметил, что большинство молодых людей на дворе были атлетами, словно бы он находился в огромном спортивном зале. В центре двора стояли тренажёры, но все они были заняты. Многие заключённые были раздеты по пояс. Отжимались, приседали. Две или три пары спарринговались. Хаген невольно потянулся к ним, оценивая технику боя.
Но Роман одёрнул:
— Но одно в тюрьме такое же, как на свободе, — несправедливость. Ты будешь наказан за малейший промах, совсем так же, как на свободе. Ведь из-за этого ты сюда попал? Из-за того, что люди, у которых есть власть, решили тебя использовать для спасения своих задниц?
Хаген даже возмутился:
— Да откуда ты всё знаешь?
— Не всё, но кое-что. Я просто предупреждаю тебя: не лезь в компании, о которых ничего не знаешь.
— Но ты же говорил, что надо социализироваться… Нельзя закукливаться.
— Да, но и мозги не теряй. Скажи, ты на свободе подошёл бы к такой толпе?
Хаген присмотрелся к огромным татуированным амбалам: у всех было грозное выражение лица, все демонстрировали ежесекундную готовность драться за место под солнцем.
Покачал головой, признаваясь:
— Нет…
— Если тебе охота заниматься спортом — занимайся. Бегай, прыгай, делай отжимания. Кровати в наших камерах можно откручивать от пола и поднимать вместо штанги. Главное, чтобы надзиратель не видел. Но когда на этаже дежурит Джимми, то можно. Джимми — свой парень. Ладно, вот и он сам, мне надо с ним переговорить. А ты давай, делай свою тренировку. Я же вижу, как тебе не терпится.
Роман взял у Хагена пакет с ланчем и отошёл к Джимми, который прятался от солнца под козырьком входа в тюремный блок.
***