Страница 104 из 159
Риггс строго посмотрел на Хагена:
— Я коп, пусть и бывший, и я это дело так не оставлю. Если смогу найти доказательства того, что видео редактированное, то с тебя снимут обвинения, хотя бы по этой части. За остальное, конечно, придётся сидеть.
— Делайте, что хотите, — выдохнул Хаген.
Он не верил, что полоумный дед, следящий за пакистанскими продавцами хот-догов, способен что-то поменять.
На другой день у Хагена была целая серия встреч. Хмурый дядя Питер явно не находил слов. Мало того, что племянник стал бойцом, так он ещё и натворил такого, о чем он не знал, что и думать.
— Я не был в тюрьме, Майки… Не думаю, что она чем-то похожа на армию. Но есть общее: ты полностью меняешь свои привычки. Ты начнёшь жить по законам, придуманным не тобой. Поэтому тебе важно уметь быть гибким, подстраиваться, но не забывать себя.
Хаген был благодарен дяде за поддержку. Более того, дядя оплатил задолженность по аренде апартаментов и пообещал позаботиться о вещах Хагена, которые решил перевезти на склад индивидуального хранения.
Кстати, святой Айэн тоже потребовал компенсировать те разрушения, что устроил Хаген в храме. Но после вынесения приговора милостиво простил Хагена, что вызвало волну одобрения в рядах его поклонников. Они были поражены величием Айэна, не обращая внимания на то, что все «разрушения» заключались в двух поломанных стульях.
К сожалению, дядя был беден, как и все честные военные, поэтому он не мог помочь с оплатой штрафа, который достигал такой суммы, что Хаген и не представлял, как он вообще будет его выплачивать. Он не владел каким-либо имуществом, продажа которого покрыла бы долг. У него конфисковали старый автомобиль, какие-то вещи… всё это вышло в столь смехотворную сумму, что даже сам Хаген удивился, что вся его жизнь — это какие-то несколько тысяч долларов и огромные долги.
Продолжая хмуриться и качать головой, дядя исчез в тумане. Вместо него появилась Эйприл.
Она первой начала разговор:
— Я долго к тебе не приходила, потому что не было сил. Всё произошло как-то быстро, я ещё не успела понять своё отношение к тебе.
— А ты будешь… — открыл Хаген рот.
— Навещать? Не знаю, постараюсь, но если тебя отправят в тюрьму далеко от города, то не обещаю.
— Нет, недалеко.
— Но всё равно, ты же знаешь, что я…
— Да, ты не любишь скопления людей.
Хаген поник, а Эйприл постаралась смягчить его уныние:
— Прошу тебя, не рассчитывай на что-то большее от меня. Цени то, что есть.
— Мне нравится, что ты сказала «есть», а не «было».
— Вот и хорошо. — Эйприл задумалась, поправила прядь волос, упавшую на лоб. — У меня брат сидел шесть месяцев за какую-то махинацию с налогами. Знаешь, о чём он пожалел больше всего? О том, что не взял с собой фотографии родных и близких. Поэтому, Майки-бой, не забудь о том, что в тюрьме бумажные фото, бумажные книги и журналы имеют большую ценность, чем на воле.
Эйприл пожала ему руку через решётку и исчезла. Вместо неё появился Веймин. Он изумлённо повторял:
— Ну, ты даёшь, вот я не ожидал. Так и знал, что это ты отделал этого Горецки.
Полагая, что отвлечёт Хагена от мрачных мыслей, Веймин кратко рассказал, что ему всё нравится в работе на Чака, что у него в подчинении сразу трое бойцов. Что та тёлка, у которой ревнивый муж, всё-таки устроилась стриптизёршей, а супружник каждый вечер торчит на её выступлениях, высматривая тех, кто следит особенно внимательно. Приходится за ним приглядывать, чтобы не цеплялся к посетителям. Заведение «Снова у Чака» приобрело известность, даже подняли цены на алкоголь сразу в два раза, но и это не отпугнуло посетителей.
Веймина сменил Гонсало. Он сочувствовал:
— Бро, вот же как бывает в жизни... Никогда бы не предположил, что ты окажешься по ту сторону решётки. Чёрт, даже я смог избежать этого, хотя меня могли бы закрыть лет на тридцать. Но ничего, ты держись, я попробую что-нибудь придумать. Не забывай, мои братья до сих пор там, а моё слово пока что имеет вес.
***
Вот и всё. Выхода нет. В схватке с правоохранительной системой нет надежды на то, что Хагена вынесут с ринга. Нет, его выведут.
Позже: то ли секунду, то ли сутки спустя, — под охраной полусонного копа с дробовиком его провели до автобуса и усадили на место. На ногах бренчали кандалы, руки тоже были скреплены железом, а тело облегал оранжевый комбинезон. Наконец-то одежда по размеру…
Второй охранник наклонился и прикрепил кандалы к ножке сиденья. Так поступали с преступниками, у которых в деле указано «повышенная агрессивность». Грегори Горецки очень постарался отомстить, устроив всё так, чтобы Хагену было наименее комфортно отбывать срок.