Страница 16 из 129
- Матюшин Сергей Эдуардович, полковник Штаба объединенного флота, - назвался мужчина, посмотрев сначала на Свонга и только затем обратив внимание на Карина. – Я – вестник не самых лучших новостей, господин Йорг. Сожалею.
- Мне трудно с вами согласиться, господин Матюшин, - скрывая озабоченность за пренебрежением, отозвался Карин. – Пока мне неизвестно, о чем идет речь...
Не закончил он сам, давая возможность продолжить собеседнику.
- Вы – прямолинейны, - с легким укором заметил Матюшин.
- Я предпочитаю ясность. – Любезной его улыбку трудно было бы назвать.
- Что ж, - словно бы вынужденно, согласился полковник, - давайте проясним. – Опять взгляд на Свонга, больше похожий на предупреждение, чем просто на интерес. – Вам придется задержаться на Земле, пока мы не проясним некоторые вопросы.
- Некоторые вопросы... – протянул Карин, словно пробуя на вкус. - Меня в чем-то подозревают? – уточнил не без насмешки. – Надеюсь, не в контрабанде.
- Что вы! – с наигранным возмущением воскликнул Матюшин. – Подобная мысль даже никому в голову прийти не могла...
- Зная, кем является мой отец при императоре Индарсе – естественно, не могла, - отрезал Карин. – Вернемся к нашим проблемам. – На этот раз не дав полковнику произнести свою реплику, продолжил: - Насколько я помню, при оформлении моих документов о сложностях речи не шло.
- Это так, - не возразил Матюшин, - но… вы должны понимать, что Зерхан – пограничная планета Союза, что требует соблюдения определенных правил...
- О которых не было сказано ни слова, пока мы с моим другом не оказались на орбите Земли, - делая вид, что едва сдерживает гнев, произнес Карин, продолжая лихорадочно обдумывать сложившуюся ситуацию и не понимая ее.
Он, конечно, служил всего лишь пилотом, но имея такого отца, волей - не волей, но приходилось быть в курсе многих вещей, да и старший Йорг когда-то прочил ему будущее дипломата, вбивая некоторые истины с раннего детства. Вот только ни то, ни другое не помогало отыскать причины, которые могли бы помешать ему увидеться с Марией.
- Вы же понимаете, господин Йорг, все течет, все изменяется...
- Это – официальный запрет? – выступил вперед Свонг.
- Это – всего лишь небольшая задержка. – Матюшин «держал» лицо, но его недовольство было заметно тем, кто умел видеть.
Лаэрт – умел.
- Небольшая задержка? – с насмешкой уточнил Свонг. В отличие от Карина, который просто обязан был быть вежливым, он мог кое-что себе позволить. – Насколько мне известно, следующий лайнер вылетит на Зерхан только через двенадцать дней.
- Я сожалею, - протянул Матюшин. И даже развел руками, - но до выяснения всех обстоятельств....
Карин поднялся не дослушав.
- Благодарю вас, господин полковник. Надеюсь, что пока будут выясняться эти самые обстоятельства, нам с моим спутником будут созданы соответствующие условия для пребывания на Земле.
- Об этом не беспокойтесь, - уже совершенно иным тоном произнес Матюшин. Покладистость старха его явно радовала. – Номера в лучшем отеле, культурная программа... – Замолчал он сам, наткнувшись на брезгливый взгляд Карина. – Продолжим наш разговор на Земле, - закончил он и, не попрощавшись, отключился.
Карин и Лаэрт покинули узел связи в сопровождении того же посыльного, спустились на жилой уровень. Все это молча. Не столько опасаясь прослушки, сколько переваривая услышанное.
Первым заговорил Карин, как только вошли в апартаменты, которые делили на двоих.
- Мне придется поговорить с отцом...
- Придется, - улыбаясь, согласился Лаэрт. – Но только после того, как я поговорю с императором.
- А он-то тут причем? – удивился Карин, не совсем понимая, чему так радуется его друг.
- А ты думаешь, кто убедил грозного Ашана Йорга, что брак его второго сына с девушкой из Союза пойдет на пользу взаимоотношениям двух секторов.
Карину ничего не оставалось, как тяжело вздохнуть. А он-то считал...
***
- Что было самым сложным? – Я попыталась найти ответ в бокале вина, но тот безмолвствовал, лишь играл отблесками живого огня на своих гранях. Свечи зажгли весьма своевременно, стало совсем темно. – Теперь уже и не знаю. Работа есть работа. – Подумала, глядя, как иронично кривятся его губы – Вацлав мне не верил. – Для стархов женщина на корабле, как вызов их устоям. Нельзя сказать, что ведут они себя при этом как ослепленные своей правотой фанатики, но определенное недоумение присутствовало, да и без брезгливости не обходилось, словно я была способна испачкать их своим присутствием рядом. А так, как и везде: там, где мужчине достаточно одного раза, чтобы показать себя, мне приходилось доказывать вновь и вновь. Сначала это вызывало внутренний протест, потом глухую ярость, затем стало привычным. – Опять замолчала. Не то, чтобы вспоминала, просто пережидала нахлынувшую волной тревогу. Так всегда было, когда речь заходила о том конвое. - Все изменилось после Штанмара. А я ведь даже не сразу заметила, продолжая в каждой фразе искать двойной смысл.