Страница 58 из 123
«Смотаемся, Бориска. Поглядим, как там путешественники и Зоя, и поедем. Костюм снимать?»
«Да фиг с ним, превосходительство. Пошикуй маленько. Тебя и по фотке, коли что, срисуют. Мы осторожно подберемся».
Отводя глаза от зеркала, Завянь поднялся с кровати и спустился на первый этаж в гостиную.
В комнате почти стемнело – солнце спряталось за домом. При появлении Бориса, Зоя и Иннокентий прекратили разговаривать. Лица у обоих были заговорщицкие, странные, но благо, не заплаканные.
Завьялову показалось, что говорили здесь о нем. Не как два грозных внутренних циклопа, а как шушукающаяся девушка с умелым сплетником: щеки Зои пылали, Иннокентий плутовато отводил глаза.
- О чем толкуете? – устало поинтересовался Боря. Недавняя психологическая встряска вымотала его бесконечно.
- Иннокентий рассказал мне, какие замечательные у нас… у меня и тебя… у него… - запуталась Зоя. – В общем, он рассказал мне об Иване и Марье!
- И как? – усаживаясь на край дивана, спросил Завянь.
- Потрясена, - развела руками в пустоту слепая девушка. – Не ожидала, что смогу родить т а к и х детей.
Завьялов усмехнулся. Подумал о реакции Жюли на эти разговоры. Как ни крути, пока что ее муж единственный носитель тела потенциального отца. Небось, мадам ревнует. Зубы скалит.
Но уютно свернувшаяся на коленях мужа мадам безмятежно посапывала.
«Ай да Кеша, ай да хлюст, - хмыкнул генерал Потапов. – Умасливает девушку, пока супруга дрыхнет! Планомерно подготавливает к койке как к необходимости. Про чудных деток начирикал».
«Ловкач, - хмуро констатировал Завьялов. – Но впрочем, мы здесь по другому поводу».
- Зоя, ты спать хочешь?
- Удивительно, но нет, - улыбнулась раскрасневшаяся девица. – Столько всего нового… так странно… - Взыгравший материнский инстинкт, умело привлеченный Иннокентием, поправил настроение. Мозг девице вынес.
«Ай да Кеша, - вновь завел Лев Константиныч. – Не только успокоил, но и разбередил нашу красотку».
- Зоя, мне придется ненадолго уехать. Вы тут справитесь?
- Конечно, Борис Михайлович! – верноподданнически подскочило тело Бориса Михайловича, забыв, что на коленях Жюли задремала. – Ой, милая, прости! – Оформитель успел подхватить хвостатую супругу за продырявленный обрезок свитера. – Я так неловок…
Мадам оскалилась и зевнула, смешно оттягивая волосатые уши на лысом черепе.