Циклопы

Во времена всеобщей деградации в помещении «Золотой Ладьи» размещалось весьма недурственное казино.

Когда правительство России дошло до мысли, что подобные заведения разлагают и способствуют обнищанию народонаселения, рулетку закрыли, столы и игровые автоматы тихонько переправили в подвал кафешки на соседней улице (где они продолжили грязное дело по разложению и обнищанию уже особо доверенного контингента). «Ладью» переоформили в спортивно-развлекательный комплекс. В цокольном этаже бильярдные шары гоняли и пиво пили. Чуть повыше – боулинг и ресторан с приличной кухней.     

Банда Бори заседала в полуподвале цоколя.

Когда-то банда называла себя мушкетерами. Но с этим сильно не согласилась директриса школы Инга Селиверстовна: «Завьялов, Козлов, Воробьев! Какие вы, бандиты, три мушкетера?! Вы типичнейшая – банда! Кто вчера разбил окно в учительской?! Мяч две вазы и почти полный чайный сервиз раскокал! Кто в прошлом месяце сорвал урок географии?! – В выпускном классе добавилось еще одно обвинение: - Кто тайком курил в уборной?!»

Тайком курили Козлов и Воробьев. Завьялов вообще был ни при чем. Но гордо пыжил грудь, не отрекаясь от мушкетно-бандитского братства. Благородно доставлял Лелю на директорский ковер к совокупному числу прочих, вызванных родичей Козловых-Воробьевых.

Невзирая на то, что в весьма элитной школе Завьялов появился лишь в начале шестого класса (когда переехал из родительской квартиры к Леле), его считали в банде заводилой. Новичкам в подростковом детском коллективе завсегда приходится туго. Боря исключением не стал, пригрелся с первых дней возле двух ботанов-интеллектуалов: Козлова, Воробьева.

Ботанов шибко доставал бугай Толя Скоромятов, дразнил их «зоопарком», «парнокопытными птенцами». Завьялов заступился. Подловил как-то Скоромятова на насмешке и прилюдно опечалился:

-  Какие, однако, Толя у тебя фантазии богатые… Все зоопарк да зоопарк… Зоофилия, сердешный, покоя не дает, да? Смотри допрыгаешься, возбудишься, потом – затянет, начнешь к собачкам на улицах приставать…      

Скоромятов отцепился.

Под руководством Бори ботаны подкачали мышцы, к выпускному классу троица выглядела – лучше некуда.

Коля Косолапов присоединился к братству позже, сойдясь с Завянь на почве мотоциклов.

Борис завел «порше» на стоянку перед комплексом. Выбрался из салона и незаметно перекрестился: «Спаси и пронеси».

Банда знает Борю как облупленного. Если б не настойчивые уверения Иннокентия: «Борис Михайлович, ваши друзья не хроно-личности, если вы расскажете им об интеллектуальном обмене, в них загонят циклонов и сотрут ребятам память!» - он не стал бы рисковать, устраивая перед ними цирк с гвоздем программы Иннокентием Капустиным. Завьялов попросту рассказал бы все о том, что с ним стряслось, и доказал правдивость истории несколькими примерами из общей жизни.

Банда почесала б в репах, и уж точно что-нибудь придумала бы. Зойку Карпову на блюдечке до Кеши донесла.

Но Кеша уверял: нельзя! Ни в коем случае нельзя посвящать посторонних в секреты будущего. Ради их же блага.

А друзей Борис любил.

И потому, дождавшись пока неловкий Иннокентий выберется из «порше», хмуро поправил на нем перекрутившийся рукав куртки и повел свое тело к знакомому до каждой трещинки крыльцу «Ладьи». 

Неоновая реклама заведения подмигивала буквой «о», как старому приятелю. Настроение становилось мерзопакостным. Хотелось хоть кому-нибудь навешать кренделей.

По крыльцу, впереди Завьялова, поднималась парочка худосочных оболтусов в болтающихся на бедрах джинсах размера эдак пятьдесят четвертого. Из заднего кармана одного из обормотов торчала невскрытая пачка «Беломора».

Обычная пачка. Но Завьялов вдруг почувствовал себя ослом, перед мордой коего болтают сочной морковкой. Глаза, не отрываясь, смотрели на торчащую из кармана папиросную пачку… Рот заполнился тугой слюной… Голова как будто ватой забилась.

«Курево», - отчетливо понял Завьялов. Дедку до жути, до полуобморока не хватает никотина! Еще в ванной он был готов скончаться от никотинового голода, который Боря принял за похмелье.

Но папиросы все-таки не водка. Превратившись в абсолютного осла перед морковкой, Завьялов потащился по холлу за расхлябанной парочкой в коротких ярких куртках – малиновой и желтой. Не смог остановиться, не смог свернуть в другую сторону. Папиросная пачка стала наваждением, желудок вибрировал тошнотворными позывами, Борис коротко прошипел Иннокентию: «Дуй за мной!» И начал спускаться к туалетам под залом для боулинга.       

Парнишки быстро проскочили длинный коридор, прошли к умывальникам.

Завьялов предположил, что, помимо папиросной пачки, в карманах пацанов лежит и коробок с травой. Оболтусы решили забить «патроны» прямо в клубе, в тепле, при свете. (Туалет под боулингом был не особо популярен, посетители предпочитали навещать удобства первого этажа или ресторана.)

Парнишки обустроились в углу возле корзины для использованных бумажных полотенец. Закрыли спинами то, что собирались сотворить их шаловливые ручонки…

В уборную зашел Завянь. Один. Так как Кешу, на подходе к лестнице, зацепил завьяловский знакомый. А выпутаться Иннокентий не сумел – застрял наверху, пытаясь сообразить: что делать, раз инструкций не было?!