Страница 101 из 104
-Чёрт... – схватившись за резко налившуюся чугуном голову почти что прошипела она, коснувшись холодным лбом колен и неуверенно замерев. Странно, но по ощущением это как-то совсем не походило на тюрьму или какую-нибудь камеру: было слишком тепло и уютно, да и пахло вовсе не сыростью и плесенью, а забродившим вином, что говорило только об одном. – А я думала, вы всё же сплавите меня жандармам или кто у вас тут в полиции работает? А в итоге оставили...
-В твоих же интересах, что бы я об этом не пожалел, - облокотившись об спинку кресла и явив на чёрной металлической зажигалке рыжий огонёк, только и пробормотал Лидер, прежде чем подпалить папиросу и тут же спустить с потрескавшихся губ слабый дымок. Запрокинув голову и молча взглянув на увитую паутиной и пылью тяжёлую люстру над головами, он тяжело вздохнул, всё ещё держа в руке зажигалку с нервно покачивающимся огоньком. – Откуда ты знаешь мою дочь? И то, что она восхищалась мной? Я думал, эта старуха уже успела ей мозги до основания промыть.
Закачав головой и осторожно сев, Мария всё же наклонилась, вновь коснувшись лбом до дрожащих колен и попытавшись привести сознание в норму. Её тошнило, и трясло, а огненный неприятный комок так и подступал к горлу, заставляя жмуриться и сипло вдыхать тёплый воздух. Ей надо прогуляться, если она не хочет оставить частичку себя в этом времени.
-Мне надо... прогуляться, - наконец выдавила из себя та, осторожно поднявшись на ноги и тут же почувствовав, как голова начала неприятно кружиться, а рвота так и подступать к горлу. Схватившись за стоящую у дивана резную трость и облокотившись об неё, девушка прикрыла ладонью рот, закрыв глаза и вновь сипло вдохнув тёплого воздуха. Лучше бы она снова умерла, а не испытывала весь этот ужас....
-Тогда позвольте проводить, - не без скрытой усмешки ответил мужчина, накинув на плечи старый потёртый плащ с широким воротом и ремнём на талии, и только после направился к дверям.
Вновь тряхнув головой и как-то не собираясь разжимать трость, чувствуя, что без неё просто снова свалится на пол, Мария последовала следом. Каждый шаг казался испытанием, словно взяли и пришили совершенно другие ноги, и что бы вновь ходить на них надо было привыкать к этому непривычному онемению и усталости. Да, она устала. Устала все эти дни бежать от безликих, которые почему-то в одночасье показались жалкими буквами на страницах старой бумаги. Все эти дни она бегала, грубо говоря, по тексту! Жила в книге и полностью погубила её... теперь же надо разобраться, что пошло не так, и можно ли это исправить. Да, она снова в реальности о которой мечтала чуть ли не каждую минуту. Но эта не та реальность, точнее, не то время... неужели такое вообще возможно?
Покинув оказавшийся настолько душным дом, пропитанный вином и сигарами, девушка чуть ли не с наслаждением вдохнула холодный морозный воздух, подставив лицо ветру и чувствуя, как рыжие вихри волос скользят по спине. Натянув рукава уже успевшего подсохнуть тёмного свитера на озябшие руки, она неуверенно ступила на заскрипевший под ботинками щебень, идя следом за тёмной фигурой в потрёпанном пальто. Высокий не заправленный воротник торчал во все стороны, от чего мужчина казался ожившим пугалом с растрёпанными волосами и сигарой в плотно сжатых губах. Приближаться к нему, а особенно начинать разговор, как-то совершенно не хотелось, словно какая-то неприступная преграда выросла между ними. И неужели этот тип и вправду её... прадед? Об этом даже думать не хотелось.
Они обошли мрачный, грозно возвышающийся в одиночестве, семейный особняк, подходя к плату идеально круглого чёрного озера с белым причалом и слабо покачивающейся синей лодкой. Берег тут был усыпан мелкими серыми камешками, что сменялись короткой жёсткой травой. Некогда покрытая щебнем тропинка терялась между молодыми ивами, склонившими свои лохматые головы к самой воде, словно о чём-то шепчась с ней, затихая, когда они проходили мимо. Порой вырастали чёрные, оплетённые плющом, покосившиеся скамейки, на которые даже смотреть было жалко, не то что присесть.
-Позвольте спросить, - наконец начала Мария, спустив с губ белый клубящийся клубок пара. – Возможно, это покажется вам странным, но какой сейчас год? Желательно узнать точную дату.
Вызволив из глубоких карманов плаща руки и наконец докурив папиросу, он вздохнул. Вздохнул тяжело, словно ему было неприятно говорить, и каждое слово отдавалось болью во всём теле.
-Двадцать восьмое декабря тысяча девятьсот тридцать девятого года, - наконец, равнодушно произнёс Лидер, словно ничуть не удивившись словам собеседницы. – Осталось ровно три дня до сорокового...
-Ясно... – попытавшись сдержать тяжёлый вздох прошептала она, замерев и взглянув на чёрную гладь воды. Мелкие листья ив, кружась, как многочисленные кораблики скользили по ней, создавая еле заметную рябь и почему-то заставляя сердце больно сжиматься. Всё это реальность. Настоящая, ужасная реальность, от которой хочется бежать, но больше некуда. Главный герой умер, погиб, и второй книги больше нет, как и всего того, что должно было произойти. Она в ловушке, в которую сама же себя загнала. И как отсюда выбраться? Переписать сюжет? Ну да, попробуй это сделать, раз первое издание вышло девять лет назад, а оригинал мог быть потерян.
Заправив вьющиеся пряди волос за уши и невольно коснувшись уже успевшего покрыться тёмной коркой кожи шрама на щеке, она невольно опустила руку. Реальность. Всё это реальность, иначе шрам бы не сохранился, как и вырезанный знак бесконечности на ключице. Но разве это возможно?..