Страница 9 из 114
В этот момент клеть исчезла, как и одежда на Алексе, но спустя секунду на нём появился полупрозрачный чёрный костюм из шаровар и топа, развивающийся без какого-либо ветра. игривости образу добавляли золотые цепочки, портупеей обхватывающие фигуру. Чуть подумав, добавила к образу наложника широкий ошейник и золотые кандалы-браслеты на руки и ноги, связанные длинной цепью. Женщины одобрительно хмыкнули, сверху раздался невнятный кряк, а Александарран всё стоял на коленях неподвижной шокированной статуей.
Потихоньку он начал отмирать, взгляд становился всё злее, усилилось и сопротивление парня. Он пытался поменять что-то в навязанном образе, но не мог, приходя в некоторое смятение.
— Танцуй для своей хозяйки, Алекс! — приказала, он злобно глянул на меня.
— Я тебе не раб! Не смей мне приказывать! — взрыкнул он и повалился на пол, корчась от боли.
— Да? Когда именно я тебе не хозяйка? Когда ты встал передо мной на колени, или, когда я по собственному желанию изменила твою внешность, чего ты сделать не смог? Или, может, сейчас, когда ты корчишься от боли, не имея возможности кричать, настолько тебе больно? Или в тот момент, когда ты мысленно умоляешь меня отключить эту демонову боль? — голос звучал вкрадчиво, нежно, но при этом в нём чудилось завывание северных ветров.
После каждого вопроса тело, сжавшееся на каменной плите пола, дёргалось как под ударом магокнута. Ослабила боль до минимума, но не убрала. В этот момент руки на моих плечах вновь ожили, ласково разминая плечи, растирая кожу.
Подняла голову и столкнулась со спокойным взглядом серых глаз. Это фиолетовое чудо посмотрело на меня и выдало:
— Не отказался бы примерить нечто похожее. И станцевать тоже... — быстрый испепеляющий взгляд в сторону мага, и гримаса, показывающая отношение Вариориса к таким ненормальным, которые упускают такой шанс не только без особых потерь для себя подчиниться, но и получить плюсы. — Госпожа, вы позволите мне такое? — и сразу же сколько надежды в голосе.
— Позволю, — согласилась, наблюдая как нетвёрдо встаёт Алекс, звеня множеством маленьких колокольчиков, которые я успела подвесить на браслеты.
Он бросил на меня сложный взгляд, в котором смешались злость, немного унижения и… азарт? Неожиданно.
В этот момент женщинам надоело наблюдать за укрощением строптивых, и они принялись издеваться надо мной в шесть рук, но при этом давая посмотреть на действо. А было на что смотреть, честно скажу!
Первое, ещё не совсем уверенное плавное движение руки — и по комнате разносится звон колокольчиков. Второе движение - он чуть притоптывает и поводит плечами. Движение словно волной перешло на бёдра, заставляя их качнуться. А потом звук колокольчиков полился рекой. Представьте себе: слегка прозрачный мужчина в костюме дроуского наложника танцует соответствующий жаркий танец, умудряясь под весёлый звон колокольчиков строить зверскую морду, явно призывая кару небесную на мою головушку. И где только научился? А он полон сюрпризов!
За таким контрастом эмоций и выражений лица, я даже забыла, что меня в этот момент нещадно трут, словно хотят сделать дырку. Недовольно поморщилась, все же почувствовав боль. Это заметил и Алекс, принимаясь танцевать ещё старательней и завлекательней. Сразу же захотелось его объездить, как норовистого жеребца. Но это потом, когда он станет духом реликвии, моим живым оружием, а потоки стабилизируются и позволят его взять, не отбирая магии.
Женщины и Александарран закончили одновременно. Первые отпустили, сказав, что, когда подсохну будут мазать кремом, а маг закончил танец издевательским поклоном. Довольно хмыкнув, пустила по руке тонкий слой энергии, подошла ближе к духу так, чтобы я могла дотронуться, и провела по лицу.
Тот, почувствовав прикосновение, попробовал отшатнуться, но был вовремя и жёстко ухвачен мной за волосы и опущен на колени, можно даже сказать, что на четвереньки. Меня посверлили злобным взглядом, но быстро его опустили, не шугаясь больше от прикосновений. Всё так же держа его за волосы, подвела к углу комнаты.
Там я сделала ему нечто вроде собачьей клетки, только с тем условием, что в ней можно лишь сидеть на четвереньках, как собачка. Ухмыльнувшись, снова поменяла магу костюм, правда оставив браслеты и ошейник. Теперь на его голове красовался ободок с собачьими ушками, на голое тело одеты кожаные шорты, сзади закрывающиеся на замок-молнию, а из попы торчала анальная пробка. Маг вздрогнул, и я даже через все свои ментальные щиты почувствовала, насколько униженным он себя чувствует.
— А теперь задом войди в клетку и не смей вылезать из неё, пока не позову, — сжалившись, сделала клетку такой, чтоб он мог сидя вытянуть ноги, но при этом сделала боль чуть сильнее и заставила пробку вибрировать.
На этом приятные моменты закончились и начались муки, идущие под лозунгом "красота требует жертв!". И зачем ей жертвы? Для кровавого ритуала? Спасите-е-е!
В общем, два с лишним часа меня хорошенько отдраивали, закатывали в глину, выкатывали из неё, натирали маслами, опять драили, чуть ли не топили. После этого мучения полчаса массажа мне показались просто Кругом Ирия, где Аид награждает отдыхом перед перерождением хорошие души. Меня мяли, смазывали маслом, перебирали чуть ли не каждый мускул. Да, вначале это болезненно, но уже через пять минут чувствуешь необыкновенную расслабленность во всём теле, а потом и кайф.
Расслабленной тушкой сползла с кушетки и пошла в загребущие лапки визажистов. Да-да, визажисты у нас мужчины, причём давно и прочно женатые на одной асуре и у них толпа детишек. Несмотря на то, что мужчины были интересными собеседниками, визаж снова превратился в пытку.
От бешенства меня спасал только Вариорис, уютно устроившийся у меня в ногах и поглаживающий ступни. Хоть он немного и мешал мастерам, но прогнать его они не спешили, помня, как в прошлые разы мне было сложно сдержаться и не пошвырять в них чем-нибудь. Знаю, что реакция для взрослой асуры ненормальная, но это раздражение, плавно перетекающее в бешенство, было алогичным, не объяснимым даже ментальными магами, приглашёнными ещё лет сто пятьдесят назад. В детстве меня вообще украшали в комнате, полной мягких маленьких подушек. Такой даже если и швырнёшь, то ничего не будет.