Страница 39 из 181
4 сентября 2001 г.
Приехала в общежитие одна. У Кати ангина, она еще неделю дома полечится. Я разобрала свои вещи в комнате и теперь попробую навести порядок в мыслях. Вчера до трех часов ночи засиделась в гостях у Сережи Савченко. Он тоже был в комнате один, соседи-старшекурсники уехали на практику. Поговорили, кажется, обо всем на свете. Рассказывал о себе, потом спросил прямо, есть ли у меня парень.
Решила ему сказать про Вадима, мол, ничего серьезного, видеть больше не хочу. Сережа в ответ наговорил про него столько плохого. И выпить любит, и чуть ли не наркоман, девчонок-то меняет как перчатки. А что до отношения Вадима ко мне, то все понятно. Я – простая, наивная, деревенская девочка, которой легко можно воспользоваться.
Я ведь сама давно угадала его натуру. Просто сейчас Сережа облек мои домыслы в слова и высказал свое мнение прямо, без прикрас. И так мне стало неприятно, едва могла унять дрожь. Сережа, наверно, почувствовал мое настроение - взял за руку, попросил успокоиться. А потом пригласил в кино. Так странно.
Уж этого-то я не могла никак ожидать. Утром встала, как шальная, все смотрела на часы – вдруг он забудет и не зайдет. Нет, как и договорились – ровно в полдень мы подъехали к кинотеатру «Темп». Замечательный фильм – «Гладиатор» с Расселом Кроу.
К нам еще присоеднился Костя Петровских. Он неожиданно встретился у входа, у него нашлось какое-то срочное дело к Савченко. После фильма Сережа проводил меня в общежитие, извинился зачем-то, и уехал с Костей, оставив меня в крайнем волнении.
13 сентября
Живу, учусь... Наконец все выяснила с Вадимом. Точнее, и выяснять-то нечего. У меня тряслись руки-ноги, но я сказала ему, что не пойду гулять. Вот и все. Попросила его больше не приходить к нам. Он ушел недовольный, взъерошенный, будто я ему что-то должна. А у меня словно Гималаи с плеч, теперь я снова свободна как маленькая птичка.
1 октября
Катины родственники отвезли нас в село на два дня. И опять не хотелось уезжать в город, как в первый раз – год назад. Хотя пора бы уже привыкнуть. Дома ведь сидеть тоже не будешь. Летом-то быстро все надоело – кухня, огород... бесконечная посуда, холодильник, стиральная машина...
И еще легкое чувство жалости. Маму жалко. Она хочет, чтобы я устроилась в жизни получше. Опять говорили о трудностях, о деньгах и необходимости с трудом пробиваться в жизни… Но что мне сделать? Что мне сделать сейчас, скажи, мама! Я все для тебя сделаю, все как ты хочешь. Мне самой почему-то безразлично, кем быть, с кем быть и где жить.
Но для тебя – ради тебя я бы сделала многое! Может, скоро это чувство пройдет. Может, я всерьез чем-то заинтересуюсь, на всю жизнь, а не так, как на день, на месяц. Какая у меня цель? Пока – учиться и учиться лишь на отлично. А потом... Почему-то об этом не хочется пока думать.
– Человек не должен быть одиноким. Он просто нуждается в том, чтобы чувствовать, что он нужен кому-то.
Если у меня будет ребенок, я постараюсь, чтобы он не был одинок. Я научу его доверять Миру. И самое главное, доверять мне, его матери. Одной быть очень плохо. Кажется, весь мир давит на тебя, чего-то требует от тебя, а ты маленькая и голая, и совсем не приспособленная к жизни. Как Ева, которую выгнали из Рая. Но ведь с ней рядом был Адам. Верила ли она ему? Могла ли положиться на него?
Знаешь, мне кажется, я всегда буду одна, с кем бы я ни была, какой бы Адам ни был рядом. Ведь он – это он, сам по себе, а я – это маленькое, целое, замкнутое «я». Разве может «Я» быть одно с кем-то еще? Разве такое вообще возможно?
Катя привезла из дома пирожки с груздями и рисом. Когда-то баба Нина стряпала мне такие же, а картофельные шанежки мы делали вместе, поливали сверху растопленным маслицем, укладывали на противень, а потом бабушка на лопате отправляла его в жаркое нутро русской печи. Сколько добрых воспоминаний детства связано с бабушкой.
Господи, дай нам сил! Папе так трудно сейчас, и маме трудно, потому что трудно папе. Папа ездил навестить бабу Нину в больнице. Она даже не узнала его. Лежала на узкой койке желтая, сморщенная, высохшая, словно скелет... Тело еще живет и работает, разум словно у младенца, а каково сейчас ее душе? Загадка.
3 октября
Недавно осознала удивительный факт. Я, оказывается, спешу жить. Я хочу, чтобы время бежало быстрее. Думаю о том, как наступит завтра, мечтаю о предстоящих выходных или о ближайших каникулах. Порой смотрю на часы и думаю про себя: «Всего только семь часов вечера, до сна еще далеко. Далеко до утра. До сессии, до каникул... "
И еще есть причина. Дома можно расслабиться в тишине и полумраке, когда тебе захочется. А в комнате нашего общежития свет гаснет за полночь, и гости могут зайти "на чай" в одиннадцать вечера. Но дело даже не в этом. Я заметила, что постоянно подгоняю время, словно спешу куда-то.
Скорее сдать сессию, начать новый курс и, наконец, закончить «универ». А что потом? Словно я уверена, что потом-то и начнется настоящая моя жизнь. Словно там, где-то далеко впереди меня ждет крупный выигрыш, ценный приз. Но дни идут за днями, и я отбрасываю назад те события, что с трепетом ожидала еще недавно и снова жду… Сегодня вдруг на секунду остановилась, и удивилась сама себе:
– Куда я так тороплюсь попасть, будто чувствую, что где-то мне будет спокойней, комфортней и счастливей. Будто знаю, что приготовлена для меня надежная, мирная гавань, но до нее еще далеко. Вот и подгоняю дни. А где я сейчас? Почему вся моя теперешняя жизнь словно пролог, подготовка к чему-то более значимому? А вдруг так будет всегда? Жизнь – бесконечное ожидание счастья. Погоня за ускользающей синей птицей. Нет, Наташа, надо попробовать вглядеться в настоящий момент. Наполнить смыслом своего присутствия каждый миг на Земле.