Страница 129 из 134
- О нас с тобой!
Он не шевельнулся, но его готовность броситься на меня дрожью прошлась по коже.
Тридцат минут тому назад он подбросил Козельскому дурь, потом должен был подключиться к Инару Энаско, следившим за нашим третьим объектом.
Похоже, он до него даже не дошел. Или…. Через полевой я СБешников не вела - не моя задача, все контакты через Ромшеза, а тот сейчас плотно сидел на контроле за нашими подопечными. Так что… старшим в их команде оставался как раз Николя….
Код три-два сбросила через нейро-датчики раньше, чем я закончила мысль. Следующая команда, и микроампула с парализующим препаратом ушла в паз выбрасывателя под пластиной комма.
- Это хорошо, что о нас с тобой, - мягко произнесла я, приблизившись к Валеву вплотную. Приобняв, развернула его боком, чтобы за мной оказалась стена.
Мне страшно было признаться, но признаки, которые я видела у Николя, шансов ему не оставляли.
Я, скорее всего, не ошиблась и тот, кого мы знали, как Владиса Скорповски, был опаснее, чем штабист Матюшин и подсевший на дурь Козельский. Опаснее и… изворотливее, раз сумел учуять угрозу и принять соответствующие меры.
Волю Николя пытались подавить чем-то очень сильным – блоки не справлялись, пропуская то, что он пытался, но не мог скрыть. Получится у него или нет, итог один – смерть. Если не ввести антидот….
- Давай мы с тобой…. – Я попыталась сдвинуть Валева в сторону лифта, но Николай вместо того чтобы поддаться, вдруг замер и… начал падать, увлекая меня за собой.
Мгновение, на которое я отвлеклась, стало для меня фатальным. Похоже, выстрелить первой я уже не успевала….
***
Шаевский, на миг закрыв глаза, до скрежета стиснул зубы. Не видеть, не слышать, не знать….
С реализацией своих желаний он опоздал.
- У тебя десять часов на решение. – Голос полковника был раздражающе спокойным. – Скажешь, что не готов, я прикажу арестовать ее прямо в порту.
Горько усмехнувшись, Виктор посмотрел на Шторма.
Выдохнул, понимая, что вздохнуть может и не получиться:
- И вы пойдете на это?
Расслабленная поза командира Шаевского не обманывала. Сколько раз он видел Шторма таким… в самый разгар операции, когда, казалось, не сделанный выбор, а любое не вовремя сказанное слово способно разрушить собираемый по крупицам план.
Достаточно часто, чтобы не поверить.
- Пойду, - тем не менее, довольно равнодушно ответил тот, даже не сделав попытки отбить знакомый ритм на подлокотнике кресла. – У моего сволочизма тоже есть предел.
Виктор поднялся, посчитав, что на время такого разговора о субординации можно благополучно забыть. Сделав шаг, остановился. Тронул пальцами комм, словно тот мог помочь оправиться от удара….
Не помог.
На Маршее, в логове Ханри, Анна и дочь стали единственным, что не позволило сдаться. Одну из них у него только что отняли.
- Есть хоть один шанс, что это – ошибка?
Он не обернулся, чтобы посмотреть на Шторма, но буквально ощутил, как тот поморщился.
Вопрос был из тех, на которые не хотелось бы отвечать.
- Нет, Виктор. Ни одного. Будь он, я бы с тобой не разговаривал.
- Но почему?! – С губ сорвалось глухим стоном. – Она же любила….
Резко обернулся, надеясь на чудо….
Ему сегодня не везло – чуда не случилось.
- Ты – тоже, - безразлично отозвался Шторм. – Но это не помешало тебе улететь, оставив ее беременной.
- Считаете, что виноват я…. – Шаевский обошелся без вопросительных интонаций.
- Ты же не считаешь, - ровно произнес полковник. – И я не считаю. Это причина для мести, или для того, чтобы вопреки всему стать счастливой, но не для предательства. К тому же, не верится мне, что она когда-нибудь тебя любила.
Последняя фраза была похожа на удар. Под дых, а потом еще и добить.
…Это был его первый курсантский отпуск….
- Хотела выйти замуж за офицера….
- Не просто за офицера, - поправил его Шторм. – Скрещенные кинжалы на эмблеме академии - гарантия обеспеченной жизни. А если вдруг убьют, так тоже ничего… без средств к существованию не останешься.
- Не любите вы женщин, - процедил Виктор, зверея уже не только от самой ситуации, но и от тона, которым говорил полковник.
Ни сочувствия, ни сожаления, ни обвинений.
Не равнодушие – полная отстраненность. Все, что он хотел сказать – сказал, остальное – только собственные решения.
- Люблю, - не возразив, а просто констатируя факт, отреагировал на реплику полковник. – Но это не мешает мне знать, что кроется за их желанием оказаться в твоей постели.
- Я не могу…. – Как крик отчаяния, только очень тихий.
На Шторма это впечатления не произвело: