Счастливые Ботинки

Завтракали мы дружно все впятером. Казалось, Большой Пит и Кривой Чак были знакомы с нами вечность. Кто тут стражник, кто заключенный, как-то не чувствовалось. От них я узнала, что Мадлен весьма таинственная личность, ее происхождение и мотивы становления на путь разбойничий окутаны легендарными мифами. Это подогрело мой писательский интерес к персоне героини.

На необходимость мыть посуду Холмс отреагировал очень безрадостно. Далее ему предстояло отправиться на поиски пищи и вернуться к закату. Эта перспектива его вдохновила чуть больше, но тоже далеко не так, как следовало бы помощнику по бытовым делам, как мы с Мией называли его теперь.

Мы же напросились увидеть Мадлен ради материала. Но тут я почувствовала — у меня ведь есть уже куча материала для начала, что лучше уж не упускать такой великолепный момент. Блокнот и карандаш всегда при мне, так что начать ничего не мешало. Но Мия сказала, что она, как иллюстратор, непременно должна увидеть, как организован разбойничий быт. Думаю, ей также хотелось попробовать наладить дружеский контакт с нашей героиней, но это оставим за между строк.

Итак, детектив уходил на охоту, Мия — с Питом и Чаком, а я получала некоторую свободу действий. Но мне, разумеется, мягко напомнили, чтобы я никуда не уходила, и взяли с меня честное слово. Хотя дверь все равно заперли на замок. Зачем тогда честное слово…

Так все мы оказались в тот день в разных местах.

Должна сказать, такой расклад меня на сегодня очень даже устроил. Но я не смогла написать ни одной умной строчки. Голова была до сих пор забита некой отвлеченной горестью о химерности мира. И я не могла понять, отчего же мой мозг берет на себя такой труд — сначала выдумать их, наделить характером, склонностями и т. п., надеть на кого-то, а потом разочароваться, что человек не оправдал моих надежд. Как глупо!

Я прошлась от одного угла комнаты к другому. Солнечный луч играл за окном с зеленым листиком дерева на расстоянии протянутой руки. Я зачарованно протянула руку, но… забыла, что там стекло и пребольно врезалась пальцами. Да что у меня с мозгами, в конце концов!

Я вернулась к столу и села на лавку. Потом узрела за другим окном в дыре между кронами деревьев облака, неспешно влачащие полы своих воздушных одеяний в дальние дали. Пу-ух! И они таяли. Пришла пора развеивать химеры.

Ну, и, в конце концов, довольная результатом мышлений, я натащила все сено в один угол, устроив себе такое лежбище, уснула, уже освобожденная от мук творческих.

Я проснулась, вскочила и схватилась за карандаш. Решила, что книга должна начаться именно так, как началось наше это приключение — и постепенно Мадлен получит свою роль. А последующая жизнь подскажет мне, как развернется история Мадлен и наша. Попутно у меня выветрились всякие химеры из головы, и мысли стали удивительно четки. Но… неромантичны. И я с неудовлетворением отмечала, что мои строчки все чаще и чаще подвергаются зачеркиванию, не то, что записки феи. Даже пришлось вырвать несколько листов и сунуть в рюкзак.

Кривой оранжевый луч упал на стол. Я отложила многострадальный огрызок карандаша и потянулась. Задумчиво погладила невидимую нить умирающего солнца. Закат… Закат! Закат?! И Шерлока нет?!. Это значит… Я невольно поднесла руку к горлу. Но тут успокоила себя, сжестикулировав другой: но, ведь и разбойники еще не вернулись. Что же их задержало, и что там с Мией?..

Но вот снаружи послышались торопливые шаги и громкий четкий стук в дверь.

— Э… А кто там?.. — нерешительно уточнила я.

Раздался облегченный вздох.

— Какатоесть, как хорошо, — голос Холмса прерывался не то от быстрой ходьбы, не то от даже бега. — Значит, я успел.

Он спешил! Ради нас. Это приятно, но… сердце от этого благородства у меня не дрогнуло. Le jour est arrivee! (фр. «этот день настал»). Его чары больше надо мной не были властны!

— Я не могу открыть, — сказала я в дверную щель. — Я тут заперта.

— Ладно, — хотя, по тону, явно все это было не ладно, — я присяду на крыльце. Думал, ты у Мадлен, — было слышно, что он уже сидит на деревянных ступеньках дома.

— Нет. Осталась писать, — кратко отвечала я: говорить лишний раз не хотелось.

— Много написала?

Опять подколки. Как мне это надоело.

— Для начала достаточно вполне.

Тем временем краска заката в доме стала угасать.

— Там никто не идет? — нетерпеливо уточнила я. Эта компания через дверь и отсутствие Мии начинали меня пугать.

— Никого, — пожал Холмс плечами (вероятно). — Странно, — продолжал он, — почему сегодня?..

— Что сегодня? — не поняла я.

— Они же не могли так быстро напасть.

— Кто?! Напасть? Ты о чем?!

— А ты как думаешь?! Отчего я так долго не возвращался и добежал лишь к закату? Конечно, извещал принца Эдварда!