Страница 5 из 174
- Мы не знали о твоей школе, - покачала головой Звезда. Видно, задел больное – они или догадывались, или только начали догадываться об этом. – Мы поняли только когда твои девочки об этом рассказали, после. А о матери вообще думали, знают все… Что это не секрет…
Вновь раздалась волна ропота, некоторые присутствующие начали спорить. Что было мне на руку – в спорах рождается истина.
- Но выводы вы так и не сделали, - подвел я следующий итог - Конечно, это слишком мелко, обращать внимание на такое. Подумаешь, «слив»! «Карфаген должен быть разрушен»! «Шимановский должен быть уничтожен»! Никакие аргументы рядом с этим не имеют значения. Это должно случиться просто потому, что так надо, иначе ваша гордость и высокомерие не простят подобной слабости. Так, девочки?
«Сорок четверки» угрюмо молчали.
- А на самом деле вы с каждым днем, с каждой проведенной против меня акцией все дальше и дальше продвигались к цели сеньоринв офицеров, показному уничтожению вас, как проблемного взвода.
- И они уничтожат вас, поверьте! – воскликнул я. – Если не одумаетесь. Или если ваши… Теперь уже окончательно бывшие напарницы вас не вразумят, - окинул я взглядом библиотеку, задержавшись глазами на Оливии. Бергер стояла вся в напряжении, кусала губы и о чем-то напряженно размышляла.
- Думайте, сеньорины, думайте. – Я демонстративно поднялся. – Пока мне не вынесут приговор, у вас есть время. Я не хочу с вами воевать. За Натали прошу прощения – действительно, сорвался - слишком вы меня к тому моменту достали. Но в остальном, если между нами все будет хорошо, я ни пальцем, ни жестом не сделаю вам плохого. Обещаю!
Возле двери ещё раз обернулся и оглядел всех, остановился взглядом на Звезде.
- Если же не внемлете и все же захотите меня уничтожить… Я буду воевать. Не отбиваться, не защищаться, а воевать. Поверьте, я могу, я изобретательный – спросите об этом Бенито Кампоса. Он тоже выходил против меня один на один с пятнадцатью друзьями. – Я выдавил хищную улыбку. – А после вас кончат офицеры, как крыс или тараканов, без сомнений и жалости. Adios!
Я развернулся и вышел под гробовое молчание. Да уж, ночь у девочек будет бессонная – теперь им есть о чем поговорить и над чем подумать.
«Вот и пускай думают! – сделал резюме внутренний голос. – Оно полезно…»
Впервые я был с этим camarrado на сто процентов согласен.
* * *
- Сильно болит?
Я отрицательно покачал головой.
- Эх, Хуан! – сеньора сокрушенно вздохнула. - Я не понимаю, как после такого ходить, не то, что лежать! Предупреждаю сразу, если ты и в этот раз устроишь то же, что в прошлый, ко мне можешь не обращаться. Напишу рапорт о комиссовании. Как невменяемого и неадекватного, нарушающего предписания.
- Вы имеете в виду…
- Твоих девочек, – не зло рассмеялась она. – Подшефных. Понимаю, молодость, гормоны, желание постичь неизведанное, но не СРАЗУ же после экзекуции?
Я обреченно покачал головой.
- Об этом что, все-все знают? Мне казалось…
- А разве здесь можно что-то скрыть?
Конечно, глупый вопрос. Та моя ночь с обеими «крестницами» притчей во яцытцех не стала, но не говорить об этом и не знать – разные вещи. Не говорили потому, что это мое заслуженное право, делать с подшефными что хочу: здесь нет никаких интриг, а значит и интереса окружающих. Даже взаимоотношения внутри нашего, тринадцатого взвода для всех интереснее – кого я из девчонок первую, когда и что будет после этого. Но с чисто медицинской точки зрения та ночь для всех стала фурором: действительно, с ТАКОЙ спиной вытворять то, что мы вытворяли?..
- Ай!.. – я вздрогнул и даже подскочил. Это она специально, для убедительности своих слов.
- Сиди-сиди! – прикрикнула дежурная в подтверждение. – Сейчас пройдет. Я уже обколола, через полминуты подействует.
- Зато потом, когда отходить начнет, будет весело!.. Пробурчал я сквозь зубы ни к кому конкретно не обращаясь.
- А как ты хотел? Кнут не плетка, штука серьезная. Тут иначе нельзя.
В этот раз мне вновь повезло, я потерял сознание то ли на тридцать девятом, то ли на сороковом ударе. В нирвану вогнать себя удалось достаточно быстро, и если честно, с каждым разом получалось все легче и легче, но боль я ощущал даже сквозь пелену отрешения. То же, что происходило после… В общем, снова моя спина представляла собой месиво, снова мне дали день на приход в себя, освободив от нагрузок, снова заморозили спину обезбаливающим, покрыв ее толстым слоем заживляющей мази.
- Если честно, Хуан, - продолжила дежурный медик, добродушная сеньора с веселыми глазами, отдирая от спины очередные окровавленные ошметки бинтов, - я поражена скоростью твоей регенерации. На моей памяти ни у кого ничего так быстро не заживало, хотя химии в крови у девочек будь-здоров! Но поверь, ночь любви излишня даже при твоих особенностях.