Страница 164 из 174
Брак – не чудо, падающее сверху, не начало неожиданной красивой жизни. Брак – финал колоссальной работы, во время которой ты поднимаешься на ступень, с которой «принцу» не будет зазорно взять тебя в жёны.
- Но ведь бывают и исключения из правил, - не сдавалась оперативная, всё время нашего разговора избегавшая смотреть мне в глаза.
- Да, - согласился я. – Исключения бывают всегда, из любого правила. Это закон природы. Но это единичные случаи, именно исключения.
Она хотела сказать что-то ещё, но промолчала. Наконец, улыбнулась и выдавила:
- Ну что ж, Хуан, тебе виднее! В вопросах «золушек» равных тебе вряд ли можно найти!
Я напрягся, по кончикам пальцев пробежала дрожь.
- Что вы имеете в виду?
Но она не стала уточнять, мудро уйдя от темы:
- На, вот. Возьми. – И протянула книги. – Смотри, с возвратом.
- Зачем?
- Так сказать, для расширения базы. Почитаешь, переваришь их, выведешь свою мысль и расскажешь. Им ведь никто никогда ничего не рассказывал, Хуан, - её голос дрогнул, глаза вновь ушли в сторону. – Это никому не было нужно. Они сами никому не были нужны – какие книги?
Пауза
- Они выросли без всего этого. Так может хотя бы ты подаришь им сказку?
- А не поздновато ли? – задумчиво покачал я головой, рассматривая полученные книги.
- Мне кажется, никогда не поздно. - Она вздохнула. - Это книги семьи моего мужа, им не одно поколение. Может, благодаря тебе, девочкам найдётся что рассказать своим детям, в отличие от нас?
- Спасибо! – вновь покачал головой я
- Не за что. – Улыбка.
Марселла направилась дальше, в противоположную сторону, я же медленно, листая книжки, побрёл в двести сорок восьмую, где ждали девчонки.
Когда вошёл, воцарилась тишина. На мня смотрели… Ну да, шестьдесят пар глаз, не меньше. А может и больше – способность быстро оценивать количество «противников» перед собой, вбиваемая на занятиях, внезапно сбилась.
- Привет, - выдавил я.
Пауза нарушилась, по залу пошла шумовая волна. Со мной здоровались, кто-то спрашивал, как там мама, как всё прошло. Абсолютно все были в курсе, что у неё сегодня день рождения, и что «змеюка Мишель» не разрешила мне остаться на воле на ночь. Сочувствовали. Переживали. Хлопали по плечу, подбадривали. И, наконец, когда я сел на учительский стол, предварительно проверив, чтобы случайно не активировался терминал, начали затихать и рассаживаться. Столов и стульев не хватало, но этим уже озаботились – вдоль стенок стояли ряды свежепринесённых вещёй, на которые можно примостить зад – не только стулья, но и вёдра, тюки, набитые чем-то рюкзаки – распотрошили соседнюю кладовку.
Я оглядел присутствующих. Да, девчонки. Все они, от четырнадцати и старше. Никому не нужные, выросшие без любви. Волей случая попавшие в элитный отряд королевы, став «мясом», отходами политики. И гордящиеся этим - ибо это гораздо лучше той жизни, что ждала бы после приюта. Но не переставшие от этого быть простыми девочками, которым хочется немного любви, немного ласки, и такой вещи, как сказка на ночь.
Я понял, какую сказку расскажу. Нет, не знал до этого – я никогда не знаю заранее, что буду рассказывать. Что тогда, перед трибуналом, с «Белоснежкой» Марты, что с «Мальчиком-с-пальчик», что с «Золушкой» - для меня самого это таинство. Истории «стреляют» сами, в последнюю минуту. И сегодня я расскажу им о любви. О великой любви и великой жертвенности ради любимых.
Я – сказочник, меня уже начали так называть, выдавливая этим безликое прозвище «Чико» и ещё более бессмысленное «Ангелито». Это мой дар, мой талант, и я не собирался зарывать его в землю. Я буду дарить, я буду рассказывать, буду учить. Не ради мифического авторитета – плевать мне на него. А просто потому, что так надо. Теперь, после диалога с Марселлой, понимаю, насколько сильно надо. И что больше некому.
- В открытом море вода совсем синяя, как лепестки хорошеньких васильков, и прозрачная, как хрусталь, — начал я. - Но зато и глубоко там! Ни один якорь не достанет до дна: на дно моря пришлось бы поставить одну на другую много-много высоких башен, чтобы они могли высунуться из воды! И на самом дне моря живут русалки. – Я сделал загадочную паузу, рассматривая заинтересованные глазёнки всех без исключения слушательниц. Кто-то, наверняка, знает эти сказки. Но всё равно все сидят, молчат, понимая, что знать – это одно, а прикоснуться к таинству – совсем другое.
- Не подумайте, что там, на дне, один голый белый песок, - продолжил я. - Нет, там растут удивительнейшие деревья и цветы…
- Не подумайте, что там, на дне, один голый белый песок; нет, там растут удивительнейшие деревья и цветы…
Марселла стояла перед завихренным в половину стены экраном, показывающим аудиторию, и внимательно смотрела на парнишку, пытаясь прочесть его по глазам, жестам и интонации. Она втягивалась в магию его голоса, как и сидевшие вокруг него девчонки, понимая, что это неправильно. Она – взрослая женщина, мать семейства, у которой двое своих детей. Но так было, и с этим невозможно спорить.