Телохранитель её величества. Страна чудес

- Ну да, узнать во сколько.

- Где, уже решили?

Она пожала плечами.

- Посмотрим, как много нас наберётся. Потом и решим.

- И сколько пока набирается?

- Больше сорока. Это те, кого я внесла в рассылку. Плюс, малявки. Малявки будут все, или почти все. Плюс, те, кто пока не определился, но пойдёт за компанию. Человек шестьдесят, думаю будет.

- Шестьдесят? - Я присвистнул. Да, это рекорд, позавчера не было и сорока.

- Не считая малявок, - улыбнулась Тереза.

Девчонки из диспетчерской, кстати, единственные, с кем я пока знаком не так, чтобы очень, «удружили», сделали запись одной моей сымпровизированной сказки, которую я рассказывал знакомым девчонкам в режиме трёпа, а затем распространили по всему корпусу на добровольных началах. Плюсы от этого были – наши посиделки перестали считать чудачеством, и сложившийся после возвращения из Овьедо сравнительно небольшой круг по интересам вдруг увеличился вдвое, почти до сорока человек.

На следующий вечер после распространения записи все «новенькие» ввалились к нам, оккупировав стулья, кресла и даже рассевшись на полу, и потребовали, чтобы я рассказал «что-нибудь подобное». На лицах их читалось удивление, глаза же воодушевленно горели.

Для меня это был шок, но я не растерялся, поняв, что совершенно неожиданно перешёл на следующий уровень родства душ. Ибо если до этого моими слушательницами были девочки Белоснежки, Камиллы, Терезы и несколько человек из других дружественных подразделений, то теперь собралась объективно независимая компания, представляющая все возраста, статусы и подразделения. Я превратился в эдакого средневекового барда-сказителя, таинственную загадочную личность, моментально перевоплотившись в него из «трепача», «мачо» и «дамского угодника», окучивающего знакомых девочек, с половиной из которых сплю.

По такому случаю требовалось рассказать классику, что-то эпическое, но необычное. Что на ура будет воспринято даже такой разношёрстной компанией. Ведь не оправдай их надежды, подобного статуса мне более никогда не достигнуть!

Я напряг извилины и рассказал. Именно эпическое, да такое, что, если честно, мозги закипели у самого. Многие вещи придумывал и дорабатывал уже на ходу, вдаваясь в детали описания и выигрывая этим драгоценные секунды для изысканий. В итоге получилось нечто, чему не могу найти подходящего слова среди привычных терминов.

Это была «Злоушка», средневековая сказка. Но ничего общего с версиями Гримм или Перро она не имела, кроме основной линии сюжета. Я вложил в неё свою фантазию, свою философию, своё мировоззрение, выдав в форме поучения-притчи, некой педагогической работы. И при этом осилил неслабую художественную линию, дабы это оставалось всё-таки сказкой, пусть и для больших девочек.

Что такое «фурор» до этого я не знал. Но на следующий день понял, когда устав от «Золушки», как темы номер один, в столовой, а затем в библиотеке, пошёл на тренировку, «спустить пар», а вместо этого был вынужден отвечать на лавину вопросов набросившихся на меня прекрасных созданий, занимавшихся на соседнем тренажере. Их не было в аудитории; «Золушку» так же засняли на камеру и распространили по всему корпусу девочки из диспетчерской, и на этот раз мою историю посмотрели и послушали практически все. Даже в «игровой», куда я побрёл после этого, все яростно обсуждали бедную девочку, мачех, принцев, фей, королей и иных сказочных и не совсем личностей, почти не обратив внимания на собственно моё появление.

Единственное, что я сумел выторговать у насевших в тот день по всем фронтам и требующих продолжения девчонок, это рассказать следующую сказку не вчера, когда готовился ко дню рождению мамы, а сегодня, после увала. И сегодня, судя по реакции Терезы, с живого меня не слезут.

- Ладно, сколько сейчас? Начало десятого? – Я посмотрел на браслет. – Скажи, в десять буду готов.

При этих словах я окинул Камиллу многозначительным раздевающим взглядом. Та расплылась в довольной улыбке, но Терезу аж передёрнуло.

- Хорошо. Тогда ближе к десяти напишу, где мы собираемся. Ну, я пошла?

- Ага. Давай, иди, – улыбнулся я ей.

Тереза скрипнула зубами, но развернулась и побрела по коридору.

- Плохо, Хуан, - сказала Камилла, смотря ей вслед прищуренным взглядом. – Распустил ты их. Могут быть проблемы.

- Знаю.

- Ревность к собственности – худшая из ревностей, - продолжила она. - Лучше б уж девочка любила. Они все так реагируют?

Я кивнул.

- Даже к моим. В Овьедо парочка её напарниц чуть не схлестнулась с Сестрёнками. Общими силами мозги им вправили, но было неприятно.

- Что думаешь делать?

Я пожал плечами.

- Пока ничего. Через две недели у них посвящение. После вышвырну их в город и насильно заставлю встречаться с мальчиками. Для начала много и часто - для сброса напряжения. А потом… Потом посмотрим, главное, чтобы дурь вышла. Пока же бороться бесполезно – альтернативы мне у них нет.